Единый «вкус» всех явлений.  Текст «Песни пробужденного».

Сомарасья означает видеть все как единый Брахман. Единый «вкус», адвайта, недвойственность – это одно и то же. Единый «вкус» возрастает по мере того, как углубляется ваша джняна-йога, пестуется созерцание. И тогда вы медленнопереходите в область единого «вкуса».
Почему возникает единый «вкус»? Потому что ваше сознание становится необыкновенно широким и глубоким благодаря самоисследованию, самоотдаче, отпусканию себя, созерцанию и самоузнаванию.
Когда сознание находится в точке неведения, это обыденное состояние сансарного человека. Когда сознание находится в точке созерцания, но часто отвлекается, это положение того, кто начинаетсамоосвобождаться. Когда сознание характеризуется непоколебимым устойчивым присутствием, это сознание мастера созерцания. Когда сознание соответствует самоотдаче и трансценденции, это сознание святого, когда эго растворяется в Абсолюте. Самое высшее положение сознания, соответствующее адвайте, когда уже нет эго, которое растворялось бы в Абсолюте, а есть только Абсолют, это самоузнавание.
Состояние единого «вкуса» соответствует самому высшему положению сознания – самоузнаванию. Ни тот, кто самоосвобождается на уровне эгоистичного видения, ни тот, кто самотрансцендируется, еще не достигли положения самоузнавания, единого «вкуса». Это разные утонченные формы двойственности, множественности«вкусов». Но тот, кто пришел к высшей точке самоузнавания, обладает состоянием единого «вкуса».
Состояние единого «вкуса» означает, что йогин может совмещать в своем сознании парадоксальные вещи, казалось бы, несовместимые вещи, потому что его сознание необыкновенно глубоко. Радость и горе, наслаждение и страдание – все это для него видится как часть чего-то глобального, огромного и целого. Если сознание узкое, оно не способно увидеть взаимосвязь радости с горем. Оно всегда думает, что надо желать только радость, а горе – это нечто, что надо отрицать. Или оно не способно увидеть взаимосвязь страдания и наслаждения, понять, что это следствие одного и того же Источника. Или оно не способно понять, что правда исходит оттуда же, откуда и ложь, что правильное исходит оттуда же, откуда исходит неправильное. Оно цепляется за какую-то одну сторону Бытия и пытается зафиксировать себя на ней.Но реальность всегда многомерна, поэтому человек, цепляющийся только за какие-то одни понятия, неизбежно оказывается в противоречии с реальностью, в битве с ней. Это противоречие уходит только тогда, когда обретен единый «вкус», когда сознание может вместить в себя все.
Вначале единый «вкус» мы принимаем не как поведение, а как воззрение. В поведении, разумеется, существуют различные ограничения, принципы, иерархии, разделение и прочее.
Дзенский мастер Доген говорил так: «Хотя мы знаем, что ничего не должны различать, тем не менеемы ухаживаем за цветамив монастыре, а сорняки вырываем». Это и есть принцип поведения. Мы выращиваем цветы и удаляем сорняки не потому, что у нас есть двойственность, а по причине того, что приняли такой принцип в относительном измерении. Это наша лила, которую мы осознанно пестуем. Тем не менее на уровне взгляда мы должны смотреть на это как на одно. Смотреть как на одно– это не значит не делать чего-либо или не принимать в относительном измерении каких-то точек зрения и линий поведения. Скорее, это значит не цепляться, не испытывать психологической зависимости от этого.
Зачастую возникают ситуации, когда ваше внутреннее желание не сходится с внешней реальностью. Если вы рассматриваете это как нечто плохое и пагубное, у вас возникает душевный дискомфорт. Если же у вас есть мудрость и сила погрузиться в более широкое видение проблемы, не прилипая к своим желаниям, способность принять любую ситуацию, вы можете делать путем даже то, что может не нравиться или приносить страдания. Благодаря этому уходит всякое цепляние и развивается подлинная пустотность.
Тот, кто обнаружил этот принцип единого «вкуса», становится непобедимым в своем сознании. Чтобы реализовать этот принцип, Наропе, например, пришлось двадцатьтри раза пройти суровейшие испытания: прыгать с высоких гор, сидеть с иголками под ногтями и выполнять еще многое из того, что полностью уничтожало его личность как индивидуальное «я»?
Даже когда мы говорим о едином «вкусе», это не означает, что мы можем сразу его реализовать на внутреннем уровне. На внутреннем уровне постоянно работает двойственное, разделяющее состояние сознания, причем оно работает быстрее, чем мы сами. И когда мы сталкиваемся с чем-либо, наше разделяющее сознание быстро отреагирует, выносит оценку и суждение, в результате чего мы интерпретируем какой-то объект. Поэтому задача йогина, практикующего созерцания, – сделать свое созерцательное присутствие настолько быстрым, чтобы оно опережало оценочную работу подсознания. Такое состояние называют «опережающее присутствие».
Считается, что опережающее присутствие является привилегией мастеров, опытных в созерцании. То есть их состояние осознанности опережает внутренние оценки и суждения, оно быстрее, поэтому самоосвобождает ум еще до того, как он начал оценивать и прилипать к чему-либо.
Примерно лет в семнадцать у меня еще было много двойственных впечатлений и суждений. Например, я думал, что святой – это тот, кто живет в горах или в пещере. У меня были очень прямолинейные представления о духовном пути.
Однажды я встретился с духовным учителем, который был мирянином. И я сразу сказал: «Что это за святой? Все святые живут в Гималаях. Что его слушать?» А когда я узнал, что он переезжает на новую квартиру, то подумал: «Какие квартиры могут быть у святых? Какой же это святой?» Поэтому я отказался получать у него учение, хотя по моим сегодняшним оценкам он был довольно мудрым и зрелым учителем.
Когда я посещал другого учителя, я увидел, что он довольно толстый. Кроме того, он довольно шутливо отозвался о евреях. И хотя это была просто шутка, я подумал: «Что это за святой? Как он может позволять себе такой нацизм?»
Таким образом, на то время у меня были очень строгие критерии по отношению к святым. Любой допущенный «прокол» интерпретировался мной как поражение или провал этого святого, и я считал, что он недостоин такого звания. Но мне тогда даже в голову не приходило, что для святого то, что он говорил, вообще ничего не значило, что это могло быть его игрой. Я не понимал, что его внешнее позиционирование могло совершенно не соответствовать его внутреннему состоянию, что все не так примитивно, как кажется, а гораздо сложнее.
Спустя много лет я понял, что «прокололись» не святые, а «прокололся» я со своими оценками и суждениями, что мною были упущены возможности получить передачу, обучиться чему-либо. Но в семнадцать лет при отсутствии духовного учителя это простительно.
Это пример того, как проявляются оценочные суждения.
Напротив, когда ваш единый «вкус» растет, вы начинаете видеть святость даже в обычных людях, божественное и абсолютное даже в самых заурядных вещах, чистое даже в отвратительном, лилу даже в самом жестком и обусловливающем. Вы начинаете понимать, что за всем этим стоят глобальные божественные силы, которые исходят из единого Источника.