Бесконечные истории о Даттатрее

Комментарий к тексту «Датта Даршанам».

Рассказ о царе Дхармакирти.

Дхармакирти стремился получить учение от Даттатреи и в конце концов добился этого. Рассказ о Дхармакирти своему отцу ведет мальчик, который родился у человека по имени Галава. Этот человек проводил всю свою жизнь в медитации и аскезе, поэтому у него родился очень набожный сын, который с детства привык к уединению и чтению мантр. Он лепил из глины фигурки богов, поклонялся им, пел бхаджаны. Это была его единственная игра днем и ночью. Соседские женщины говорили его матери, что это сумасшествие или болезнь и его надо показать врачам, другие говорили, что он находится под влиянием духов. Однажды этот мальчик решил рассказать своим родителям, кто он такой. Он сказал, что в прошлом рождении был царем по имени Дхармакирти, который учился у Даттатреи.

Здесь рассказывается о том, что царь Дхармакирти, даже получив учение, со временем был искушен множеством поучений и потерял различение. Он вел себя небрежно, накапливал дурную карму, занимался охотой, прекратил совершать жертвоприношения, поскольку был введен в заблуждение учениями философов, которые говорили, что нет кармы, все есть иллюзия, «реален ли мир, который ты воспринимаешь?» Говорится, что неизбежное случилось, царь должен был понести бремя не только своих грехов, но и грехов его подданных.

Когда мы слушаем истории о Даттатрее, они о проявлении нашего собственного великого «Я». Это не просто философия. Следует понять, что мы слышим и воспринимаем что-либо только потому, что есть соотношение наших собственных карм, каналов, видения и внешних объектов. Из-за этого соотношения все видимое мы можем воспринимать, а значит, это часть нас самих. Поэтому когда мы воспринимаем учение Даттатреи, следует считать, что мы воспринимаем восхваление и поучение о природе нашего собственного «Я». Зачастую, даже практикуя созерцание, мы упускаем глубину и величие нашей собственной природы и теряем эту бхаву погруженности в Абсолютное. Привычка воспринимать себя как тело и поверхностный ум создает бхаву обыденного «я». Когда же мы слышим истории о святых, интегрируемся с ними, наша бхава меняется. Поэтому такие истории следует рассматривать как прямое введение, как безусловную прямую передачу от самого Даттатреи, которая прорвалась к вам сквозь все самскары.

В лайя-йоге вместо поклонения есть интеграция. Интеграция отличается от поклонения в бхакти тем, что в поклонении поклоняющийся всегда отделен от объекта поклонения. В интеграции субъект и объект нераздельны. Поэтому когда мы слышим о величии Даттатреи, то это же величие должно пробуждаться и оставаться в нас самих.

Текст:

«В Сахиадри Господь Даттатрея наблюдал все, что происходило, и был огорчен состоянием царя. Так как Дхармакирти был царем, Господь не мог вмешиваться. Однажды царь Дхармакирти пожелал пойти на охоту, это был месяц апрель, время, не подходящее для охоты. Так как в его обычае стало делать то, что ему приходило в голову, он сразу же поехал в леса на берегу реки Рева, взяв с собой своих друзей. Во время охоты он просто чувствовал страсть к убийству, ему было безразлично, какое существо убивать. В этом состоянии он забыл, где он находится, оторвался от свиты и друзей. Он не понимал, что его прошлые грехи тянули его в одном направлении, а Садгуру – в другом. Он был абсолютно уверен, что всеми успехами обязан лишь собственной силе. Если вследствие некоторых заслуг, заработанных в предыдущем рождении, человек достигает некоторого успеха, он, естественно, приписывает это своему уму. Поэтому, когда легко совершались великие дела, его советчики провозглашали, что это происходило благодаря уму царя. Неудивительно, что царь был введен в заблуждение. Когда Дхармакирти понял, что заблудился, его конь уже устал и не мог идти, а на удилах висела пена. Царь тоже был измучен жаждой, голоден и слаб, и почти лишился сознания от усталости. Он не знал ни где его свита, ни где он сам. Солнце нещадно палило, вихрь начал разбрасывать искры огня.

Когда конь был не в состоянии нести его и почти загнан, царю не хватило здравого смысла пойти пешком. Поэтому конь еще прошел немного и затем упал замертво, и царь повредил ноги. И хотя царь был рядом, конь умер брошенный, подобно сироте. Когда царь понял это, он был потрясен до глубины души. Возможно, он тоже должен умереть брошенный, подобно тому коню, и, быть может, смерть коня была предупреждением ему.

Только потом он вспомнил о священных стопах Господа Даттатреи. Но уже в следующий момент он стряхнул это чувство и отогнал от себя как нелепое суеверие. Прежде всего, он должен утолить свою жажду, и со сломанными ногами, превозмогая сильную боль, он передвигался в поисках воды. Это была долина реки Рева, и поэтому он думал, что должен искать реку. Откуда-то прилетел свежий ветерок, и он почувствовал, что его силы вернулись. Но Господь Даттатрея желал по-другому. Так как царь шел дальше, ползучие растения оплели его ноги, и он рухнул на землю плашмя. Ударившись, он повредил лицо так сильно, что некоторое время не мог пошевелиться. Постепенно царь пришел в себя и продолжил свои поиски. «Ох, трижды за день быть искалеченным – это адское страдание, – думал он. – Но не существует такой вещи, как ад». Когда он нашел реку, солнце садилось. С энтузиазмом он искупался в прохладной воде и выпил много воды. Затем он почувствовал, что попал в новую беду: его тошнило, и со рвотой вышла вся вода, которую он выпил.

Внезапно он увидел какие-то огоньки, которые появились совсем близко. То был день экадаши, люди пришли с огнями, чтобы провести ночь, восхваляя Вишну. Когда он понял, что они пришли к реке, он хотел попросить пищи. Но если бы они узнали, что он царь? Для царя было непривычно просить милостыню. К тому же те люди были далеко, и он не мог дойти до них. Он был слишком слаб, даже чтобы кричать. Когда он подумал, что это день экадаши, то внезапно вспомнил совет Господа Даттатреи. «Возможно, Он говорил истину, и те мудрецы держат пост в этот день. Может быть, я пришел к этому бедственному состоянию из-за пренебрежения наставлениями Господа?»

                                                                                     Глава «Невидимая рука».

Даттатрея дал ему совет придерживаться постов. Для тех, кто неспособен практиковать йогу, существует садхана, когда человек дает обет (врата) в определенный день выполнять пост. В определенные дни сильно действуют энергии различных божеств. Если этот пост посвящается какому-либо божеству, то человек накапливает соответствующую заслугу, иногда он даже может получить сиддхи.

Свами Рам был еще совсем мальчиком, когда стал санньясином, и обычно Гуру заботился о том, чтобы он ел пищу и всегда спрашивал: «Ты ел сегодня?» Но когда он стал санньясином, Гуру сказал: «Теперь ты санньясин и я санньясин, ты можешь сам идти и просить подаяние». Когда он пошел просить подаяние, женщина отругала его, сказав: «Ты такой здоровый! У тебя шелковое дхоти, но тебе хватает совести просить подаяние?» К тому же он так неосторожно подошел к ней, что она разлила свое молоко. Он почувствовал большое унижение и решил: «Никогда больше не буду просить подаяние. Если Богу угодно, Он меня накормит». Он дал обет (врата). Тринадцать дней он сидел на берегу реки, обессилел и почти умирал. На тринадцатый день из воды высунулась рука и подарила ему горшочек, который всегда был полон пищи. Это один из видов сиддхи, которого можно достичь магией или аскетическими практиками. Он называется акшая-патра. Рам говорил, что впоследствии у него не было проблем с пищей, когда он медитировал в горах. Но была другая проблемы – люди приходили к нему толпами не для получения наставлений, а чтобы посмотреть на этот горшочек. Поскольку горшочек доставлял так много беспокойств, то по совету Гуру он вернул его обратно в реку. Это был один из видов сиддхи, который достигается аскезой (врата), связанной с постом. Особенно такая аскеза эффективна в определенные фазы луны или в определенные праздники, посвященные божествам, поскольку в это время энергии божеств действуют наиболее сильно. Экадаши – это один из видов поста, посвященных Вишну.

Текст:

«Кажется, дольше я жить не могу». Его ум был полон раскаяния и боли.

Он лежал беспомощно, и жизнь уходила из его тела. Голод, жажда и боль не давали ему уснуть. Его глаза могли видеть движение огней, его уши могли слышать пение людей. В то время как он слушал божественные имена Господа, распеваемые великими мудрецами, его болезнь достигла кризиса, и он умер в ранние часы рассвета».

Отец, эпизод из жизни Дхармакирти здесь оканчивается. Однако рассказ еще не окончен. Пожалуйста, слушай.

«Пришел свирепо смотрящий Яма, бог смерти, и пытал его, и, накинув аркан на шею, повел его в ад. Там Дхармакирти должен был предстать перед еще более ужасным Ямадхармой. Яма заскрежетал зубами и спросил Читрагупту: «Каковы его дела?»

                                                                                                Глава «Царство Ямы».

Считается, что помощником Ямы является Читрагупта. Это что-то наподобие секретаря, который ведет учет всех кармических дел. Когда мы слышим такие истории, не следует воспринимать их буквально, думая, что это некие независимые существа, которые записывают за нами все наши дела. Но не следует это воспринимать и легковесно, думая: «Это индийская мифология, скорее всего, это иллюзия». На самом деле, нет. Если вы понимаете истину вне нигилизма и вне этернализма, вы знаете, как слушать такие истории. Эти божества и реальны, и нереальны, это части нашего ума, но когда вы с ними встречаетесь, они для вас реальны; если вы осознаны и находитесь в присутствии, они для вас нереальны. Они так же реальны, как кошки, люди и автомобили, но они так же нереальны, как кошки, люди и автомобили. Все зависит от уровня вашей осознанности. Если вы в двойственности, они реальны, поэтому вы переживаете все, о чем там пишется, в зависимости от той религии, которой вы следуете, и от тех божеств, которым вы поклонялись. Конечно, христианин увидит не Яму и не Читрагупту, он увидит ангелов. Тем не менее эти божества указывают на тонкие аспекты нашего ума, связанные с реинкарнацией и записью кармических следов. Разумеется, они существуют; кармические следы отпечатываются в потоке нашего ума и предстают в виде божеств. Поэтому даже если от стража Дхармы вы что-то укроете, то от собственных внутренних божеств вряд ли. У вас остается единственный выход: либо раскаяние, либо самоосвобождение.

Самоосвобождение – это путь отчаянных храбрецов, обладающих огромной верой и пониманием учения. Раскаяние – это более надежный путь. Но в учении мы совмещаем и то, и другое. Принцип такой: в душе самоосвобождай, а вовне на всякий случай лучше раскайся.

Текст:

«Читрагупта быстро пробежал взглядом по своим записям и сказал: «Господь, лист его грехов не имеет конца. Но среди них затерялся тонкий след Дхармы. Хоть этот человек и убил животное в день экадаши, он постился и омылся в реке Рева. Затем всю ночь он не спал и слушал харикиртану; он испустил дух в день экадаши. Согласно правилам Дхармы, все грехи уничтожаются благодаря заслуге соблюдения поста в этот день. Он имеет, к его чести, плоды бодрствования и слушания божественных имен. Кроме того, заслуга, доставшаяся от прикасания святых рук Господа Датты, является неисчерпаемым благословением, и к тому же он приобрел заслугу, давая знание другим. Существует также небольшой остаток заслуг, полученных в результате дхармических действий, совершенных в его ранние дни». Яма выслушал это, и его ужасающая форма сразу же преобразовалась в спокойную и привлекательную. По его знаку пришли слуги и сняли кандалы, и Яма почтил царя, предложив ему место рядом с собой. Яма снова спросил Читрагупту: «Как этот человек, который совершил так много грешных действий, получил хорошую идею в конце жизни?» «Господь, это была не его идея, Господь Даттатрея заставил его так сделать».

Вы часто слышите описание посмертных состояний христиан, когда светлые ангелы бьются с ангелами тьмы за душу, или когда светлые духи препираются с бесами, доказывая, что эта душа невинна, ее нельзя бросать в ад, или когда бесы говорят: «У него много грехов, поэтому он наш, вы должны отдать его нам». В бардо самадхи или в сновидении это действительно выглядит так, как описывают, то есть это можно видеть визуально, буквально так, как описывают. Но на самом деле это проявление чистых и нечистых аспектов одного и того же ума индивида; в зависимости от того, куда склонится чаша весов, чистая или нечистая сторона ума перевесит или нет. В это время ум не имеет силы самоконтроля, он очень подвижный, а карма очень неопределенна. Бардо обнажает все состояния, поэтому чистые и нечистые состояния уравновешиваются. И поскольку в это время нет поверхностного сознания, которое удерживало бы в рамках и направляло в нужную сторону, то в этом состоянии обнажаются любые образы, которые были накоплены. Сознание, если человек был не очень очищенный или не являлся великим практиком, напоминает чашу весов, которая не знает, куда склониться. Чистые аспекты ума сражаются с нечистыми аспектами ума, и непонятно, какие победят. А образно это видится в облике существ, присущих тем святым или божествам, с которыми выполнялись практики.

Здесь чаша весов ума Дхармакирти перевесила в сторону заслуги благодаря тому, что его последние впечатления были чистыми.

Текст:

«Услышав это, Яма понял ситуацию. Воскликнув, что сострадание Даттатрейи в самом деле безгранично, он сложил свои руки, закрыл глаза и на мгновение сосредоточил ум на Господе Даттатрее».

Когда-то Дхармакирти получил посвящение от Даттатреи, и в его уме остался устойчивый ментальный отпечаток. Нечистое сознание (или судящие и различающие божества, олицетворяющие Яму) столкнулось с этим воспоминанием о посвящении от Даттатреи. Благословение Даттатреи было сильнее, поэтому его различающий ум в облике Ямы был укрощен и усмирен, а его намерение рассеялось. Это напоминает ситуацию, когда у вас есть разные состояния, и вы думаете: «Разгневаться или все-таки проявить смирение? Хочется разгневаться, но говорят, что надо проявить смирение. Но ведь это ни в какие ворота!» Но потом вы вспоминаете, что являетесь монахом, вспоминаете какое-либо наставление, и что-то внутри вас пересиливает гнев, то есть вы как сильный слабого его подавляете или освобождаете.

Текст:

«Затем он повернулся к своим воинам и произнес: «Солдаты, я говорил вам раньше и сейчас говорю снова. Помните об этом. Вы не должны мешать тем, кто следует Дхарме. Вы не должны даже проходить рядом с теми, кто поет имена Шивы и Кешавы. Вы не должны наносить вред людям, соблюдающим день экадаши. В этот день все грехи находятся в пище. Сказано, что те, кто ест пищу в этот день, будет поглощать грехи, поэтому мы должны наказывать их. У нас нет полномочий наказывать человека, который соблюдал день экадаши хоть один раз за всю его жизнь. Возьмем для примера этого человека. Он непреднамеренно соблюдал экадаши. Обладая извращенным умом, он не уважал своего наставника и пошел путем греха. Фактически, наша обязанность – строго наказывать таких людей. Но на его счастье он принял Даттатрею как Гуру, несмотря на то, что стал грешником. Он покинул Господа, однако Господь не покинул его. Он привел его в общество преданных Господа. Благодаря этому он получил пользу от поста экадаши. Теперь вы видите, как те, кто ищет прибежища в Господе Датте, получают Его милость. Никогда не ходите около преданных Господа Даттатреи. Запомните это хорошенько. Его грехи уничтожены силой экадаши врата. Поэтому обращайтесь с ним хорошо и доставьте его в Вайкунтху, место Вишну».

Услышав эти слова, Дхармакирти почувствовал головокружение. «Существует ли мир, который ты воспринимаешь?» – пришли ему на ум слова его друзей-атеистов, и его затошнило. Он опасался предать Господа и чувствовал огромные угрызения совести. Когда он пришел в себя, он погрузился в размышления о Господе Датте. Люди на земле страстно желают удовольствий на небесах. Но небесное счастье незначительно и несравнимо с Вайкунтхой. Когда его заслуги исчерпались, он был отправлен на небеса; после этого он должен был вернуться на землю, когда те его заслуги также были исчерпаны. Но у него еще осталась небольшая заслуга в запасе. Это была заслуга, которую он заработал, передавая другим знание, полученное от Господа Датты. Такая возможность была дарована ему неисчерпаемой милостью Господа».