История про царя Картавирью и Даттатрею

Комментарий к тексту «Датта-даршанам»

 

Картавирья с большим трудом получил даршан Даттатреи и в результате этого обрел различные божественные способности. Получив наставления по йоге, он практиковал тапас и достиг совершенства в йоге. Иногда он предотвращал преступления, появляясь перед своими подданными и говоря им: «Ты на опасном пути». Иногда он вызывал дождь и засуху. Он поощрял развитие монастырей, чтение священных текстов и сам был практикующим.

Однажды он узнал, что Равана в реке совершал подношение маха-лингаму, поэтому пошел туда со своими женами, якобы желая искупаться. Создав свою иллюзорную форму, он остановил течение реки. Когда Равана увидел, что река вышла из берегов, так как ее течение было остановлено, и унесла его лингу, он пришел в ярость и хотел убить Картавирью. Из-за этого он вместе со своими воинами напал на Картавирью, когда тот был один. Однако Картавирья своей магической силой распространил себя в сотни иллюзорных тел, которые по отдельности сражались с каждым воином, и таким образом победил.

Картавирья успешно правил царством, и подданные поклонялись ему даже больше, чем Богу. Царство процветало, однако в один прекрасный момент Картавирья понял, что, несмотря на все свое могущество, у него нет истинного знания (джняны), что он еще не решил проблему своего пробуждения. Тогда он решил снова отправиться к своему Гуру, Бхагавану Даттатрее, чтобы получить наставления.

Текст:

«Джняна-йога.

Старцы говорят, что если кто-то поклоняется Богу, даже имея желания, то результат непременно будет. Разве могло быть иначе с Картавирьей, который поклонялся Бхагавану Даттатрее много тысяч лет с несгибаемой преданностью? Прошло время, он состарился, и после наслаждения изобилием удовольствий его ум постепенно обрел большую способность к различению.

Слова, которые император слышал, пока сидел около Бхагавана Даттатреи, и дискуссии на темы Священного Писания, которые он вел с разными учеными, стали эхом отзываться в его сердце.

Хотя он обладал несметным богатством, ум императора начал отворачиваться от удовольствий жизни. Постепенно бесстрастие твердо укоренилось в нем, хотя со стороны он выглядел как обычно. Тем не менее видимость знатности и величия порождала в нем растущее недовольство, сомнение и беспокойство. Одна священная книга может назвать что-то окончательной истиной, однако другая может утверждать противоположное. Что же тогда окончательный результат, конечная Истина? Прежде всего, каким способом узнать на опыте основную Истину?

По прошествии времени подобные мысли овладели умом императора. Постепенно эти вопросы заслонили собой все остальное. В конце концов, он пришел к заключению, что никто, кроме его Гурудевы, Бхагавана Даттатреи, не может помочь решить его проблему».

Несмотря на то, что Картавирья был царем, он был практикующим и даже махасиддхой. Тем не менее он не был удовлетворен, он пришел к точке великого сомнения, когда все прежние достижения перестали его удовлетворять.

Таким же образом, даже когда мы в относительном смысле развиваемся, пока мы не подойдем к этой точке великого сомнения, пока наш ум страстно не устремится в одну точку, пока мы не перестанем желать чего-либо иного, кроме абсолютного «Я», до тех пор пробуждение невозможно.

Способности, медитативные опыты – это та же модификация эго. Игры с умом, разные виды ясности, медитативные переживания в дхьянах, савикальпа-самадхи – все это всегда предполагает объект и субъект, двойственность, а это значит, что клетка индивидуального «я» постоянно сохраняется. Райские наслаждения и переживания богов на небесах – это чудесно, и если вы еще являетесь духовным ребенком, то это так сильно завораживает, что нельзя оторвать глаз. Обычным практикам даже эти вещи кажутся чем-то непостижимым, однако йогин в конце концов приходит к тому, что ему нужно оторвать глаза от всего этого и обратить свой ум к Абсолютному. Обычный или даже продвинутый йогин, возможно, не совсем понимает, насколько чудесно переживать опыты богов или летать вместе с ветром, наслаждаясь сиддхами, или пожирать своим умом тысячи вселенных в бесконечном самадхи пятой дхьяны. Конечно, это не человеческое состояние. Это пик, вершина наслаждений, перед которыми все мирские наслаждения видятся просто как страдания. Однако даже когда мы переживаем такие медитативные состояния, все равно остается субъект, «я», переживающий, а значит, остается эго. Пусть оно даже рафинированное и самое превосходное, но двойственность остается.

Эго подобно обезьяне, которая стремится утвердить свое самобытие. Эта обезьяна может раздуться до бесконечных размеров, тем не менее иллюзорное самобытие всегда будет закрывать ее от абсолютной Истины. Картавирья реализовал что-то наподобие этого, поэтому решил отправиться к Даттатрее за дальнейшими наставлениями.

Текст:

«Бхагаван Даттатрейя относится ко мне с безграничным состраданием, — говорил он сам себе. — Он более внимателен ко мне, чем к другим». Думая так, Картавирья тотчас отправился к жилищу Господа Даттатрейи. Никто не сопровождал его, так как он хотел идти один. С большим воодушевлением он начал подниматься на Сахиадри. Во время восхождения он видел красивые леса и великолепные горы. Он наблюдал совершенный покой, господствующий в уединенных хижинах, и наслаждался танцем фазанов. Он преклонялся перед старцами, которых встречал на своем пути. Наконец он достиг ашрама Датты. Там, около входа в пещеру, он увидел Бхагавана Даттатрейю, сидящего в падмасане, погруженным в самадхи.

Смотря на Бхагавана, император преисполнился радости. Это был первый раз за тысячи лет, когда он видел Бхагавана погруженным в самадхи. Невозможно сказать, что Бхагаван Даттатрейя есть «это» или «то».

Жизнь Даттатреи здесь описывается в двапара-югу, трета-югу, когда продолжительность жизни и временной цикл был другим.

Текст:

«Он есть «нэти-нэти» – ни это, ни то. Кто знает, что Он пожелал или приказал в своем сердце? В глубокой преданности Картавирья простерся перед Господом, он кланялся Ему снова и снова. Затем он поклонялся Ему с цветами и возносил всевозможные молитвы. Таким образом он преданно служил Господу долгое время, для других он выглядел словно сумасшедший.

Тем временем наступил ранний вечер, Господь не шевелился, не открывал своих глаз. Тревога выросла в сердце Картавирьи. Успокаивая себя, он создал тысячу рук силой дара Даттатрейи, и, играя на тысяче различных музыкальных инструментов, он молился и танцевал, охваченный неистовством преданности, до полуночи. Тем не менее, Бхагаван Даттатрейя был совершенно неподвижен. Картавирья прекратил танец и музыку и, закрыв глаза, сконцентрировал свой ум на Господе. Стоя, сложив ладони и смотря на лицо Господа, он начал восхвалять его божественным гимном, содержащим основные значения всех шастр.

«О, Бхагаван – начал он, – Ты – вечный. Ты – сама Истина. Ты – блаженство. Ты – олицетворение воплощенного Сознания. Ты – сама лучезарность. Через Тебя весь мир, который не просто невечный, а поистине нереальный, полный страдания и природного тамаса, проявляется как иллюзия. Heсмотря на это, он проявляется, чтобы быть Истиной и реальностью.

Если к горящему куску дерева привязать веревку и вращать его, он станет подобен огненному кругу, но в действительности есть не колесо огня, а только искры. Маленькая искра огня, вращаемая человеком, разрастается, и введенный в заблуждение ум думает, что это круг огня. Отсюда следует, что ум сам делает вывод, что круг из огня.

Подобным образом, хотя существует только сознание, наш ум, который Ты объединяешь с майей, отражает этот мир множественности, квалифицирует его как таковой. Приветствую Тебя, причину причин».

Подобно тому, как зажженный факел, вращающийся с большой скоростью, в темноте кажется кругом, таким же образом ум непрерывно работает, порождая около шестидесяти различающих актов за момент времени, равный одной кшану (время, необходимое, чтобы совершить один щелчок пальцев). Когда различающие акты сознания колеблются с большой силой, непрерывно возникает разделение, и такой разделяющий ум, подобный вращающемуся факелу, сопровождает нас от рождения до смерти. Тогда у нас непрестанно возникает отождествление «я есть тело». Благодаря такому разделению нет ни одной секунды, когда бы это отождествление не утрачивалось, тем не менее оно условное. Однако сколько бы мы ни слышали это, трудно понять, что мы – это не мы. Мы думаем, что мы – это мы, и это наша самая большая ошибка. Если мы – это мы, то у нас есть родители и дети, банковский счет, одежда, имидж, прошлое, своя социальная история. Мы движемся по накатанной колее подобно запрограммированному существу, потому что если мы – это мы, то наша судьба заключается в том, чтобы делать то или это. Даже когда мы пытаемся изменить эту судьбу, мы остаемся прежними, отождествляя себя с той же личностью. Пробуждение означает осознать, что мы – это не мы. Это не означает повернуть колею вправо или влево, можно сказать, что это означает вообще сойти с нее, уйти от состояния отождествления, что «я – это я».

Когда мы прекращаем различающие акты сознания благодаря усилиям в созерцании, вращающийся огненный круг останавливается, а вместе с его остановкой прекращается и отождествление «я – это я». Мы впервые словно оказываемся в безвоздушном пространстве, в чистой ясности пространственной пустоты, где невозможно сказать: «Я – это нечто. Я есть то или это». Мы не можем ни сказать, ни отождествить «я» с чем-либо вообще. Если мы достаточно подготовлены, чтобы открыться этой пространственной ясности, то постепенно она входит в нас, и мы учимся жить с ней. Если мы не подготовлены, мы отшатываемся от нее, как от ужасающей бездны, либо очаровываемся ее феноменами: блаженством, ясностью, пустотой. Мы перестаем быть обычными людьми, но все же не реализовываем то, что должно реализовать согласно наставлениям сиддхов. Поэтому святые говорят, что высший путь к пробуждению – это не-медитация, поэтому учение о естественном состоянии так и называют – «йога не-медитации». Это самоотказ, самоотдача, мгновенная смена отождествления и пребывание в этом неотождествленном состоянии.

Не-медитация не означает, что медитативного сознания нет вообще. Скорее, это означает, что медитативное сознание настолько тонкое и гибкое, что оно превосходит фиксированную сидячую («ковриковую») медитацию, оно распространяется на любые проявления. Поэтому войти в естественное состояние – это значит однажды понять, что я – это не я, и затем непрерывно поддерживать такое осознание. А когда ум, карма, эго, тело и обстоятельства будут заставлять тебя вспомнить, что ты – это ты, то следует всячески освобождать такое привычное видение самого себя.

Вначале это непостижимо сложно, потому что карма, ваш собственный ум и тело будут тысячи раз ставить вас лицом к лицу и говорить: «Ну, как? Вот видишь?! Нет, ты – это ты, ты – это тело. На что ты рассчитываешь? Ты не можешь нас отрицать, ты не можешь нас самоосвободить. Видишь, как ты слаб? Это все слова». Тем не менее, если мы раз за разом проясняем естественное состояние, укрепляемся в уверенности в созерцательном присутствии и становимся настолько гибкими, чтобы самоосвобождать любые проявления кармы, мы видим, что, несмотря на это, наше присутствие все-таки набирает силу. Это непостижимо, но бесконечность начинает проклевываться в нас, и нам есть, что противопоставить карме, клешам, страданиям, чувству тела, эмоциям и всему прочему. Это еще очень эфемерно и слабо, оно подобно облаку, тем не менее мы начинаем его чувствовать, и оно дает нам духовную силу.

Текст:

«Бхагаван, мудрецы, которые несут силу знания, с помощью такого вывода и наставлений Гуру, являющихся двумя острыми лезвиями, разрезают узел ахамкары в своих сердцах и ищут убежище в Тебе, Гуру трех миров, который, постоянно находясь вне трех состояний, контролирует три гуны. Ты даруешь освобождение тем, кто отдается тебе полностью, искореняя в них причины горестей сансары и даруя им осознание. Я потерял себя из-за отождествления себя с телом и чувствами».

Здесь говорится: «Ты даруешь освобождение тем, кто отдается тебе полностью». Даттатрея здесь, разумеется, является не исторической личностью, а Даттатрея – это сам Абсолют, принимающий формы. И Картавирья обращается к нему именно как к Абсолюту.

В лайя-йоге мы говорим, что у нас нет двойственного поклонения, что весь мир следует рассматривать как проявление Ума. Но мы говорим, что есть интеграция. Интеграция означает, что мы можем срезонировать с любой видимой или слышимой вещью во Вселенной и интегрировать ее как часть своего ума.

Даттатрея здесь – это самая тонкая или яркая часть нашего ума, это наша постигающая ясность, которая приняла божественный аспект.

Текст:

«Я в высшей степени неудачлив и несчастен. Я отдаюсь Тебе полностью. Ты есть Сат-Чит-Ананда. Подобно переплетению нитей, которые образуют ткань, благодаря Тебе этот иллюзорный мир становится явным, видимым. Я был введен в заблуждение им, воображая, что в нем мое счастье, и это привязывало меня к нему».

«Я был введен в заблуждение им, воображая, что это и есть мое счастье». Эту фразу каждый может написать на золотой табличке и повесить на видное место. Более того, это касается не только мирян, это касается всех, в том числе и так называемых «продвинувшихся на пути», потому что тонкое неведение, основа заблуждения остается до тех пор, пока завеса неведения окончательно не будет разорвана, пока двойственность не будет преодолена. Периодически размышляя над этим, мы всегда выдергиваем свой ум из заблуждения, приводя его обратно в созерцательное присутствие.

Когда грубые отождествления преодолены, йогин больше не подобен обычному человеку, и его практика не является скучным и однообразным ритуалом, а она подобна танцу в пространстве или полету. Тем не менее есть большая опасность очароваться очередными танцами или полетами, когда вы испытываете непрерывное блаженство, когда вы испытываете удовольствие от того, что погружены в себя и собственную ясность, когда вы переживаете пустоту, и она вас пожирает. Если возникает привязанность, то все равно следует посмотреть на такую табличку, поскольку изначальное состояние не связаны ни с чем из этих переживаний.

Текст:

«О Бхагаван, я ищу убежища в Тебе. О Гуру, дай мне испить нектар твоей джняна-бодхи, возвысь меня и освободи. Если веды провозглашают, что даже Брахма, Рудра и другие не могут знать высшую Истину, стоящую за Тобой, кто, помимо Твоей собственной свободной воли и Твоей собственной майи, осуществляет акт творения, поддержания и разрушения, и как мы, связанные кармой и преданные чувственным наслаждениям, можем знать Тебя? Господь, если Ты не просветишь нас, то кто еще сможет это сделать? Благосклонно даруй мне Твою бхакти-йогу и Твою обширную джняна-йогу, дарующую вайрагью и виджняну.

О Бхагаван Вайкунтхи, разве не для наставлений в Дхарме, пропаганды йоги и для проведения джняна-бодхи Ты принял воплощение? Гурудева, даруй Твою милость мне, полному страстного желания достичь освобождения.

Ради спасения тех заблуждающихся, которые подобно мне не знают способа найти освобождение для души и которые беспомощно плывут по течению реки сансары, Ты принимаешь различные воплощения. Господь, тем, кто служит Тебе, руководствуясь желанием, Ты даруешь огромное богатство. Добродетельным, которые служат Тебе без всякого желания, Ты открываешь Твою вечную Истину.

О мой Отец! До сих пор я добивался сиддхи, не замечая их мимолетности. Ты даровал мне больше, чем я искал. Хватит этого, сейчас даруй мне мукти через священную пыль Твоих лотосных стоп.

Гурудева, какая польза прилагать усилие изучать священные книги? Ум не может достичь истин через них. Сиддхи говорят, что этот мир дуальности – просто иллюзия ума. Как можно то, что явно видимо, назвать иллюзорным? О Бхагаван, пожалуйста, проясни мне это. Является ли он реальным или нереальным, я не знаю. Но я не так боюсь моих худших врагов, как боюсь этой сансары. Я не боюсь бедствий, причиненных водой или огнем, я даже не боюсь ловушки Ямы. Для того чтобы достичь чистой джняны и ананды, я преклонился к Твоим священным лотосным стопам, я оставил богатство, процветающую империю и искал убежища в Тебе единственном.

Гурудева, просвети твоими ласковыми, подобными нектару словами джняна-бодхи. Те, кто отворачивается от твоих лотосных стоп, скованы сансарой. Но, даже прикоснувшись к Твоим стопам в мольбах и молитвах, я не свободен от привязанности. Какой же я, должно быть, грешник.

Да, Гурудева, с приходом молодости я стал жертвой безграничной жадности к мирским удовольствиям. В течение всех этих тысяч лет я плавал в океане греха. Даже демоны, животные, птицы и другие живые существа пересекают океан сансары, соединяя себя самих с Тобой, Высшим Существом. Каким же низким и презренным человеком я должен быть среди кшатриев, что, даже поклоняясь твоим стопам тысячи лет, я все еще не освободился от зависимости.

Полагая, что великолепие империи – наиболее желательный результат, опьяненный и пойманный в ловушку иллюзорных удовольствий, я не обращал никакого внимания на смерть, которая пресмыкается передо мной, готовая наброситься.

Гурудева, отнесись ко мне с состраданием и обильно благослови меня. Я желаю только привилегии просветления, ничего более. Не только великолепие империи, но также величие и сила Индры или Брахмы более не желанны мне. Одари меня джняной, разрежь узел ахамкары, вырви шипы сомнения.

О древний Пуруша, старцы говорят, что Ты воплотился, чтобы возвысить даже тех, кто не служит Тебе. Но даже несмотря на то, что я носил пыль с твоих стоп на своей голове, я не излечен от болезни, называемой сансарой. О, милосердный, Ты отдал себя Атри и Анасуе, восхитившись их тапасом. О Отец, разве ты не слышишь моей мольбы?

Высшая Реальность, ведантисты говорят, что Ты вне разума и речи. У Него нет глаз, однако Он видит. У Него нет ушей, однако Он слышит. Сейчас ради нас Ты принял тело, поэтому у Тебя есть глаза и вдобавок – уши. Отец, у стоп твоих я умоляю Тебя, наполни лотос моего сердца блаженством».

Картавирья здесь раскаивается, он говорит: «Я получил от тебя инициации и обладал сиддхами, тем не менее я все растратил. Я потратил столько времени! Многие твои ученики уже достигли освобождения, я же продолжал всем этим забавляться». Очевидно, в уме Картавирьи было нечто, что не давало ему прямо идти к освобождению. Это «нечто» – это тонкие привязанности ума, которые мы не спешим отдать абсолютному «Я». То есть наше относительное «я» делает себе некий запас из этих тонких привязанностей, создает промежуточные позиции, на которые в случае чего можно вовремя отступить. Картавирья делал это много тысяч лет, и результат остался тем же.

Это напоминает историю про священника, который читал молитвы, чтобы попасть на небеса. К нему пришли два ангела и сказали: «Твои молитвы услышаны, ты можешь отправляться с нами прямо сейчас». Он спросил: «Как? Прямо сейчас?» Таким же образом, когда наше эго заявляет о желании просветления, на самом деле такое заявление всегда следует подвергать сомнению и смотреть на него критически, поскольку оно может быть сделано необдуманно. Просветление всегда означает смерть эго, а значит, смерть всех его надежд и планов. Мы не можем стать Абсолютом, не перестав быть тем, кто мы есть. Стремиться к просветлению означает стать Абсолютом, а стать Абсолютом означает бросить свое маленькое «я» в топку вселенского пламени. Это возможно только тогда, когда существует безусловная и абсолютная самоотдача.

Картавирья раскаивается в том, что это понимание пришло к нему так поздно. Тем не менее понимание того, что нужно оставить все, чем ты являешься, и стать полностью пустым, к нему все же пришло. Когда мы становимся пустыми, мы открываемся этой вселенской силе, и тогда она начинает действовать внутри нас. Поэтому говорят, что просветление не достигается, а приходит подобно милости царя.

В тот момент, когда мы отказываемся от всего, чем являемся и что собой представляем, наше ложное «я» подвергается большому удару. Когда отсекаются надежды и страхи, мы становимся подобными Пустоте. Если надежды и страхи отсечены, то медитативные переживания и состояния сами непрерывно возникают, а двойственность и отождествление «я есть это тело» также непрерывно отсекается. Даже если вы не медитируете в программной медитации сидя (хотя, разумеется, это следует делать как можно чаще и дольше), то, чего мы добиваемся медитацией, достигается именно благодаря отсечению надежд, страхов и самоотказу, когда сама идея «я» в корне пресекается.

Текст:

«О сострадательный, Ты единственный – мое убежище, никто больше не спасет меня из океана сансары.

Многими способами продолжительное время Картавирья восхвалял Бхагавана. Пошел третий час ночи.

Даже тогда Господь не пошевелился. Император был истощен. Казалось, нет ничего, что он мог бы еще сделать. Со склоненной головой он стоял около Бхагавана. Затем тысячи сиддха-пуруш приехали в небесных колесницах и склонились перед Бхагаваном Даттатреей, восхваляя Его, и, увидев Картавирью, стоящего близко, задержались на мгновение. Затем, снова поклонившись Бхагавану, они ушли.

После этих тысяч сиддх отовсюду пришли йоги и муни, чтобы поклониться стопам Бхагавана и восхвалять Его.

Позже ванапрастхи, санньясины, хамсы, брамины – знатоки вед, веданг и многие другие, живущие в Сахиадри, приходили группами, кланялись Господу и восхваляли Его особыми ведическими мантрами.

Тем временем появились признаки рассвета и на востоке стали видны первые лучи. Завеса темноты убежала на запад и начала таять. Звезды тоже исчезли, и только одинокая утренняя звезда подобно Картавирье смотрела на Бхагавана.

Тогда Господь Даттатрейя вышел из своего самадхи, встал со своего места и, не взглянув на Картавирью, пошел в юго-западном направлении. Появился муни по имени Сантатапа и поднес Ему воду для омовений, после чего Он вернулся. Затем муни по имени Сатьявак передал Ему веточку для чистки зубов и воду, которыми Бхагаван почистил зубы. После этого пришел муни Ведавида с одеждой, сделанной из коры и травы куша, и проводил Бхагавана к реке. Господь искупался в соответствии с предписаниями шастр, предлагая пожертвования богам, риши и полубогам, и совершил адитья-упасану. Он стоял там до полудня и выполнил полуденную абхишеку и пошел на юг. Приняв бхикшу от Махалакшми в Колхапуре, Он мгновенно вернулся и снова сел на свое место.

Частичка самомнения, которая таилась в уме Картавирьи, теперь исчезла. Он получил все, пока стоял в стороне со сложенными руками. Пока Бхагаван был там, он трепетал от преданности и почитания и, кроме того, все время кланялся, покоренный, он смиренно стоял в углу».

Картавирья олицетворяет здесь ложное эго – могущественное, обладающее способностями, тем не менее полностью ущербное и понимающее свою иллюзорность. А Даттатрея – абсолютное «Я». Между абсолютным «Я» и ложным эго не может быть равных взаимоотношений или компромиссов. Можно сказать, что ложное эго должно стать марионеткой, рабом абсолютного «Я», а абсолютное «Я» должно стать царем.

Если говорить о внутреннем смысле, то Даттатрея – это Ясный Свет нашего сознания, Картавирья – это понятийный ум, ахамкара, эго, различающая работа интеллекта, личная воля и память, разумеется, это также пять пран и тело. Все они должны стать полностью подчиненными Ясному Свету. Когда это происходит, то говорят, что мы находимся в естественном состоянии. Это означает, что отождествление «я – это я» уничтожено, и йогин впервые обнаруживает себя в центре Вселенной.