Текст Эллам Ондре. Всегда думать о боге (по Адвайте).
Комментарий к тексту «Беседы с Шри Раманой Махариши»
  Брахма-вичара. Божественная гордость (нираламбха-медитация)
 

«Бог.

«Кто есть Бог? Бог – это Тот, кто превосходит все видимое нами. Можно подумать, что, поскольку Он превосходит мир, между Ним и миром нет никакой связи. Но на самом деле нет ни единого атома, который не был бы с Ним связан. Далее, что значит «превосходящий мир»? Мир – это ведь и мы, и все предметы, воспринимаемые нами. Другими словами, мир – это, можно сказать, одушевленные существа и все неодушевленное. Как нам назвать Того, кто создал эти две группы? Из этих двух мы считаем более высоким сознательные существа. Мы можем полагать, что Тот, о котором идет речь, принадлежит к категории самых высших из известных нам существ, но силы нашего интеллекта недостаточно, чтобы представить себе что-либо кроме этого, не так ли?»

Садхана на пути созерцания заключается в том, чтобы непрерывно сосредоточиваться на Боге и думать о Боге. И всех людей можно разделить на две категории. Первая категория – те, кто это делают; вторая – те, кто этого не делают. Под думанием о Боге мы подразумеваем совершенно определенную садхану – садхану естественного состояния. То есть пребывать в естественном состоянии и думать о Боге – это одно и то же, это не разные вещи. Только думаем мы о Нем особым способом. Бог для нас – это не концептуальное понятие или образ, а переживаемое состояние. Если в других традициях о Боге думают, размышляя о Нем или взывая к Нему каким-либо способом, например повторяя Иисусову молитву, то в традиции лайя-йоги мы это делаем присущим именно нашей школе способом – именно так, как предписывают сиддхи. Тем не менее это не есть какое-то невнятное, расплывчатое, размазанное состояние. Это вполне конкретное состояние: ты думаешь либо о Боге, либо о сансаре, витая в облаках или вращая себя в кругу каких-то желаний. В общем, или-или. Здесь нет компромиссов. И такое думание о Боге называется у нас пребыванием в естественном состоянии (сахаджье).

Требуется очень глубокое осмысление, чтобы перейти от переживания Бога как ярлыка, концепции, теории, образа и даже эмоционального чувства к переживанию Бога как присутствия, осознавания, естественного состояния (сахаджьи). Бог как концепция, как ярлык, как догмат, как визуализированный образ – это слишком антропоморфные, слишком человеческие образы Бога. Это, скажем так, садхана для начинающих.

В традиции сиддхов имеется в виду самый тонкий уровень осознавания – Бог как неконцептуальное, безобъектное, безатрибутное присутствие, пронизывающее все. При этом это не непроявленное состояние, это не та нигилистическая пустота (шуньята), в которой нет ничего. Напротив, это безобъектное, неконцептуальное присутствие полно сил (шакти) и потенциала творческого самопроявления. Ему присущи вездесущность (вьяпакатва), способность проявляться во всех формах (вират-рупа), всеведение (сарваджняна), всемогущество (айшварья), вечность (нитьятва), бесконечность. Этому состоянию присущ огромный потенциал безграничной свободы (сватантрия). Ему присуще безграничное блаженство (маха-ананда), то есть это само воплощение блаженства. Те виды блаженства, что переживаются через чувственные удовольствия – это лишь его слабые суррогаты, симуляторы, жалкие подобия и отражения, а самосущность великого блаженства – это и есть Абсолют.

Думать о Боге означает направлять свой ум в некую точку. Есть множество точек, в которые можно направлять свой ум, но из этого множества именно одна ведет к освобождению.

В упанишадах есть такие слова: «У человека множество энергетических каналов, и все они ведут к перерождению в различных мирах. Только один канал и один путь ведет к освобождению – путь центрального канала». Это касается энергетического уровня. И таким же образом на уровне сознания есть множество заблуждающихся состояний, которые ведут к перерождениям либо в низших мирах, либо человеком, либо непросветленным божеством (то есть чуть более высоким перерождением). Но все это пути неведения, заблуждения, где есть примеси иллюзии и ограничения. Только один путь ведет к освобождению – это именно путь пребывания в неконцептуальном присутствии, если оно выполняется правильно. Поэтому для нас Бог всегда неопределим словами, мыслями и визуально, неограничен концептуально. Он представляется бескрайним осознаванием, полным безграничного потенциала, божественной гордости, единого «вкуса».

Что же значит «размышлять о Нем»? Может, это значит размышлять: «Я – Брахман» или «Я – пространство»; может, визуализировать Его как-то; может, это углубленная аналитическая медитация или поддержание определенной санкальпы? Нет. Все это не является подлинным размышлением о Боге. В лучшем случае это или метод, или упражнение для практики. Но подлинное неконцептуальное присутствие заключается в том, что мы держим ум в той точке, где вообще нет никаких размышлений. То есть мысли есть на периферии, они могут двигаться, но мы находимся глубже, мы врастаем в эту точку и открываем всю ее глубину. Очень важно найти эту точку, и пребывая в ней, опираться на нее.

На эту точку нельзя опираться как на нечто вещественное, поскольку она нираламбха, безопорная, но доверять ей и пребывать в этой точке очень важно. И со временем она начинает у нас вырастать. И необходимо научиться в повседневной жизни пользоваться этой точкой сознания, поскольку она не растет, если мы ей не пользуемся. Магические способности, если их не применять, со временем затухают. То же самое происходит и с присутствием: пребывать – это значит доверять, доверять – это значит полагаться, а полагаться – это значит каждую секунду применять. И как верующий даже шага не сделает, чтобы не призвать Господа (он призывает Его всегда, если не языком, то в душе), так и практикующий даже шага не сделает, чтобы не полагаться на естественное состояние, не пребывать в нем, не самоосвобождать, не интегрироваться. Его жизнь – это непрерывная линия интеграции, непрерывная линия пребывания. Для опытного практика это уже настолько естественно, что даже и говорить здесь не о чем. Это как нет необходимости говорить о дыхании или о приеме пищи. Но в случае с начинающим все это, конечно, не так, потому что возникает очень много разных вопросов и непонимания. И чем быстрее эти вопросы и непонимания будут устранены, тем лучше.

Итак, садхана заключается в том, чтобы правильно думать о Боге. Думать как только проснулся и думать во время засыпания. Думать во время ходьбы, еды и разговора. Думать с утра до вечера. Привносить это думание в повседневную жизнь ежедневно, ежесекундно. При этом думать особым образом – безмысленно. Думать даже тогда, когда занимаешься логическими мыслительными операциями, когда разговариваешь, ведешь непринужденную светскую беседу, то есть ты улыбаешься, а в душе у тебя совершенно запредельное состояние. И мастерство опытного практика заключается в том, чтобы упаковать это запредельное состояние, отлить его в адекватные социуму формы и проявлять в соответствующих обстоятельствах. А иногда проявлять и в формах, не совсем адекватных социуму, но делать это только как практику и с благословения (например, садхану безумной мудрости или самоосвобождающие практики). Но при этом всегда сохраняется главный принцип – думание об Абсолюте.

Постепенно в процессе такого думания сам думающий обнаруживает свою нереальность и иллюзорность. Он обнаруживает, что думающий и то, о чем он думает, на самом деле неотличны. Когда это происходит, думание утончается, а думающий начинает постепенно растворяться и исчезать. Здесь уже процесс не столько тонкой генерации мыслей на Абсолют, а утончения, раскрытия и пассивного недеяния. На этом этапе самоосвобождение переходит в самотрансценденцию, начинается время импульса Ануграхи (нисходящей силы), по-настоящему начинается время созерцательного недеяния и принятия «великого решения». То есть на стадии принятия «великого решения» и вхождения в «великое недеяние» мы не прекращаем думать о Боге, только мы делаем это еще более тонко, чем раньше, очень мастерски. Мы уже даже не прилагаем никаких усилий по этому поводу. Скорее, можно сказать, что уже не мы думаем о Боге, а Бог думает о нас. Мы настолько слились с этим процессом, что теперь не мы выполняем садхану, а Он выполняет ее за нас; нам остается лишь постоянно пребывать в бдительности, устранять себя и открываться этому процессу.

Кто-то может подумать: «Окей, мне такая садхана с самого начала подходит. Пусть за меня практикует Абсолют, а мое дело – устранять себя». Но на самом деле не все так просто.

Во-первых, это приходит после многих лет очищения и настоящей духовной борьбы, когда вы одерживаете победу в этой битве.

Во-вторых, это все равно требует внутреннего тапаса, поддержания (хотя и очень тонкого, безусильного и почти неуловимого) этого состояния, то есть это еще более сложная работа, чем обычная практика, когда вы чуть-чуть, но все равно прилагаете усилия. Безусильное созерцательное недеяние – это величайшая сверхтонкая садхана погруженности, когда йогин каждую секунду как бы умирает и возрождается заново. Он уже живет, не имея мыслей о «я». Он всегда мыслит так: «Я не свой, я Божий».

В-третьих, приложение усилия даже на этой стадии, на более грубых слоях сознания не возбраняется и продолжает существовать. Только оно уже прилагается не как проявление эгоистичного разделения, а проявляется как игра творческой силы (иччха-шакти) с использованием эго в качестве инструмента. То есть ахамкара (эго) теперь уже становится инструментом иччха-шакти. Йогин, пребывая в созерцательном недеянии, уже сам может выступать орудием, совершенным инструментом нисходящей силы. Он может прилагать огромные усилия, совершать различные деяния, но теперь уже не он все это проявляет, а через него действует тот или иной аспект энергии Абсолюта, которому он соответствует по своим склонностям и кармам.

Таким образом, просто быть в таком недеятельном созерцании не означает устранение действий вообще, в принципе. Это означает, очистив инструмент ахамкары и полностью переподчинив его Абсолюту, стать совершенным орудием, совершенным инструментом. Орудием чего и инструментом чего? Божественной силы, собственного же высшего «Я». То есть физическое тело, ахамкара, ум, полностью переподчиняясь высшим слоям сознания, высшим уровням, становятся полностью послушными и совершенными орудиями, воспринимая только Его волю и больше никого.

Текст:

«Ведь Тот, кто создал нас, превосходит нас и не поддается нашему определению. Поскольку Он превосходит наш интеллект, говорят, что Он превосходит все. Именно поэтому Его называют «Кадавуль» – трансцендентное существо.

Хотя этот Бог не может быть познан нами, нельзя сказать, что Он для нас полностью непостижим. Он некоторым образом открывается нам. И нам довольно этой Его милости. Какими бы достоинствами Он ни обладал, они нам все не нужны. Он показывает нам лишь те из них, знание которых освобождает нас от страданий. У Него нет повода открывать нам больше своей силы, чем та, что необходима для исправления наших недостатков в нынешнем состоянии».   

Здесь имеется в виду тот факт, что существует многообразие энергий, сиддхи, но йогин прежде всего ищет джняны и правильной установки ума.

Когда мы созерцаем, применяя сахаджа-стхити, то существует возможность много раз впадать в отклонения и ловушки, выпадать из этого состояния, пребывать в прострации. Все так и будет в начале практики. Но это не является большой бедой, поскольку вы умело обходите все эти ловушки, если знаете, как правильно практиковать. Для йогина вся жизнь – это игра, где ему ставят эти ловушки, а он их умело обходит. Он подобен охотнику, выслеживающему зверя в джунглях, который должен уметь обходить разные ямы и овраги, чтобы не попадать в них. И созерцатель подобен такому умелому охотнику: он не выпускает этого зверя из поля своего зрения, но при этом еще постоянно смотрит под ноги и совершенствует свою ловкость, чтобы обходить все ловушки, овраги и ямы.

А как действует неумелый охотник? Во-первых, он отпускает зверя на большое расстояние, и тот уходит. То есть зверь исчезает из поля зрения охотника, и тогда он думает: «Опять его искать надо». Во-вторых, такой охотник не смотрит под ноги, поэтому попадает то в одну ловушку, то в другую. Иногда он может даже сломать ногу или не выбраться из очередной ямы, если очень небрежен.

Опытный созерцатель подобен многоопытному охотнику, который ни на секунду не выпускает зверя из поля зрения и все время сокращает расстояние между собой и им. Причем этот зверь трансцендентный (у него нет ни лап, ни рогов, ни зубов), но он является источником всего. Это и есть его собственный Атман. Йогин никогда не выпускает его из поля своего видения и все время сокращает дистанцию, он постепенно шаг за шагом настигает его. А этот зверь очень ловкий и хитрый, иногда кажется, что он уходит. Но на самом деле он никуда не уходит, поскольку не боится охотника, а просто желает поиграть с охотником. Он все время виляет, меняя тропы и маршруты, а охотник, если он опытный, не отстает и все время идет за ним шаг за шагом; он мгновенно запоминает все эти уловки и постоянно сокращает дистанцию, умело обходя буераки, ямы и капканы, которые стоят на его пути. Неопытный же охотник уже в самом начале попадает в какой-нибудь капкан, поэтому его самого надо вытаскивать, спасать.

Наша задача – взращивать свое охотничье мастерство изо дня в день, из месяца в месяц, чтобы поймать этого зверя, а не только видеть его и наслаждаться тем, что ты его созерцаешь. Наша задача – оседлать его и слиться с ним, став одним. И тогда у него вырастут крылья, тогда он вместе с нами воспарит в небеса и понесет нас очень высоко.