Текст «Йога Васиштха», глава 6. История о Сикидвае и Кудале.
Отречение. Сахаджа-спанда. Подлинный отказ.
Освободиться от тонкой концептуализации.
   Естественное состояние. Качества практикующего

 

Текст «Йога Васиштха», глава шестая, история о Сикидвае и Кудале.

Сикидвая, оставив королевство, дворец, страну и жену, придается аскетизму. Его жена, будучи просветленной махасиддхой, обнаруживает его ошибки в духовной практике, поэтому чувствует сострадание к нему и даже определенную боль за него. Она видит, что он, несмотря на весь свой аскетизм, умерщвление плоти, одиночество, суровую жизнь в лесу, попался в ловушку уединенной жизни и позабыл поддерживать истинный дух полного отречения. Хотя он и отказался от своего королевства, но оказался пойман в эгоистическое представление аскетической жизни, то есть его эго и здесь нашло возможность «пустить корни». Он стал эгоистичным аскетом, создав себе новое представление об аскетизме и отречении. Он привязался к самому отречению. Еще больше, чем раньше, он жил озабоченным холодом, жарой, ветром, то есть они связывали его еще сильнее, чем ранее.

Чтобы пробудить Сикидваю, его супруга изменила свою внешность и предстала перед ним в облике юноши, назвавшись Кумбой, сыном Нарады, поскольку до этого ее беседы с супругом заканчивались плачевно. Супруг говорил примерно так: «Все женщины глупы». Он ее не воспринимал как духовного учителя, как просветленную. Она для него была всего лишь женщиной. И когда она пыталась с ним заговаривать о духовной практике, он иронично говорил: «Выброси все это из головы, дорогая». Но когда сам решил вступить на путь отречения, аскезы, освобождения, то к своему духовному пути отнесся очень серьезно. То есть духовный путь Кудалы (своей жены) он не воспринимал всерьез, а к своему собственному отречению относился очень серьезно. И тогда его просветленной супруге пришлось принять другой облик.

В облике этого молодого аскета она начала давать ему наставления. И начала она с таких вопросов:

«Почему же ты остаешься невежественным? Почему думаешь, что это – то, а это – это, продолжаешь барахтаться в море неведения? Ты все оставил, но свои представления ты вовсе не оставил. Ты за них по-прежнему держишься».

Царь, даже будучи отреченным, выполнял техники йоги, ритуальную практику, медитировал. Но по-настоящему глубокой практикой джняна-йоги (созерцанием, самоосвобождением, самоисследованием) он не занимался, будучи лишен духовных наставлений.

Тогда его супруга в облике этого аскета сказала:

«Почему бы тебе не достичь просветления, путем подробного исследования механизма связанности и освобождения? Почему ты тратишь свою жизнь на бесполезные терзания тела и прочие практики, не захватывая сути? Ты должен понять, что только в обществе мудрецов, служа им и вопрошая их, ты по-настоящему можешь познать природу своего я».

Затем молодой аскет Кудала рассказал царю несколько притч и на их основе показал заблуждения царя. Сикидвая увидел, как ум по-прежнему вводил его в иллюзии.

Текст:

«Сикидвая сказал:

«Я оставил королевство, дворец, всю страну и жену. Почему же ты думаешь, что я оставил не все»?

Кудала сказал царю, что он не отрекся на самом деле. Сикидваю это задело. Он считал, что очень много оставил: царство, трон, положение и прочее.

Часто, когда люди вступают на духовный путь, они думают, что очень много оставляют. Но у того, кто имеет немного больше духовного опыта, это всегда вызывает улыбку. Люди так говорят, потому что думают, будто имеют что-то, что могут оставить. Но они оставляют только груз своей дурной кармы, свои иллюзии. На самом деле люди по-настоящему не обладают чем-то, чтобы они могли заявить себе, что они это оставляют.

В начале, конечно, уход в монашество воспринимается как некий духовный подвиг для мира. Но это, конечно, не является духовным подвигом, это норма жизни. Более того, если трезво смотреть на мир, мы в этом мире вообще ничем не владеем. И когда кто-то заявляет, что он оставил или отрекся, то это подобно тому, как заявлять, что он отрекся от американского национального банка. Но он им с самого начала не владел. Это просто иллюзия обладания материальными вещами, своим телом или другими людьми. Все это – нечто очень временное.

Владение предполагает невозможность отчуждения того, чем владеешь. Но если отчуждается тело или какие-то относительные признаки, то это указывает на то, что на самом деле ты не являешься владельцем этого.

Таким же образом и царь, отрекшись от царства, считал, что он совершил большой духовный подвиг, поэтому его задели слова молодого аскета.

Текст:

«Богатство, жена, дворец, королевство, земля и королевский зонтик, твои родственники – все это вовсе не твое. Король, отказ от них не является отказом от всего. Есть кое-что еще, что кажется твоим и от чего ты не отказался, хотя это и самое лучшее в отречении. Отрекись полностью от этого без остатка и найдешь свободу от несчастий».

Молодой аскет говорит: «Что-то еще осталось, от чего ты не отрекся, поэтому ты не имеешь право считать себя отреченным».

«Сикидвая сказал:

«Если королевство со всем содержимым не мои, тогда я отрекаюсь от этого леса и от всего, что есть в нем». Сказав так, Сикидвая мысленно отрекся от леса в ответ на слова аскета, что все эти вещи и так не его, поэтому нет смысла отречения от них.

Сикидвая сказал: «Хорошо, тогда эта убогая избушка для меня сейчас все, она моя. И я ее тоже оставляю». Так решив, Сикидвая очистил свое сердце от малейшей идеи, что избушка была его: «Сейчас я точно отрекся от всего».

Молодой аскет Кудала сказал: «Однако, это не твое. Как же ты от этого отрекся? По-прежнему остается кое-что, от чего ты не отрекся, но что составляет лучшее в отречении. Отказавшись от этого, приобретаешь свободу от несчастий.

Сикидвая сказал: «Если и это не мое, тогда я отрекаюсь от моего посоха, шкур и так далее».

Это смешно, но разве это не реальность нашей жизни? Часто бывает так, что даже отрекшись от каких-то больших мирских вещей, мы привязываемся к малым вещам, в том числе и к материальным. И у нас снова начинает болеть голова из-за того, что нам хотелось бы новый плеер или красивые тапочки. То есть уму ведь все равно к чему привязаться. Можно привязаться к царству, а можно – к красивым тапочкам или к красивой ручке, которой бы мы могли писать. И у нас это серьезно вызывает какие-то переживания. Часто мы даже не замечаем, как абсурдно это выглядит со стороны. Помимо материальных привязанностей иногда бывают привязанности в форме эмоций, каких-то тонких эгоистичных вещей.

Текст:

«Васиштха сказал:

Сказав так, он вскочил со своего места. Пока молодой аскет спокойно на это смотрел, Сикидвая собрал все, что у него было, и развел огромный костер. Он выкинул свои четки. «Я свободен от заблуждения, что повторение мантр свято и не нуждаюсь больше в четках!» Он спалил тигровую шкуру, на которой занимался медитацией, и свой горшок для воды. Он сказал себе: «Я отрекаюсь от всего, от чего надо отречься, раз и навсегда, иначе оно снова приобретет силу. Раз и навсегда я выкидываю все в костер!» Решив, таким образом, Сикидвая собрал все, что у него осталось, и сжег.

Васиштха продолжил:

Потом Сикидвая поджег свой домик, построенный ранее, собрал остатки того, что у него осталось и сжег их тоже. Он спалил все, включая собственную одежду. Испуганные, даже животные разбежались от огня. Сикидвая сказал молодому аскету: «Пробужденный тобой, о сын богов, я отказался от всех концепций, которые поддерживал столь долгое время. Теперь я твердо понял чистое и благословенное знание. От всего, что могло бы быть причиной привязанности, мой ум отворачивается и остается в равновесии. Я отрекся от всего, я свободен от всех пут. Я в полном мире с самим собой. Я победитель. Воздух – мои одежды, пространство – мое жилище, я сам подобен пустоте. Есть ли что-нибудь далее этого отречения, о сын богов?»

Молодой аскет Кудала сказал: «Ты отказался не от всего, о король. Поэтому перестань баловаться и действовать так, как будто ты наслаждаешься блаженством высшего отречения. Как и раньше у тебя есть кое-что, от чего ты не отказался, но что является лучшей частью отречения. Когда и это без следа будет отброшено, только тогда ты достигнешь высочайшего состояния свободного от несчастий».

После некоторых размышлений Сикидвая сказал: «Осталось только одно, о сын богов, – вот это тело, приют для ядовитых змей, органов чувств, которое состоит из крови, мяса и так далее. Я отказываюсь от него и разрушу, чтобы достичь полного отречения».

Когда он собирался привести свое решение в действие и прыгнуть в костер, молодой аскет сказал: «О король, почему же ты хочешь уничтожить это невинное тело? Оставь свое раздражение. Аскетичное тело инертно и не обладает интеллектом».

В истории есть немало примеров, когда святые шли на самые крайние меры, желая достичь освобождения. Одна из них – тапас, истязание тела.

В одном дзенском монастыре монах попросил у наставника наставление о просветлении. Наставник отказал ему, сказав, что он не готов еще их воспринять. Тогда монах взял из жаровни горящие угли, положил себе на голову и сказал: «Раз уж я пришел достичь просветления, то я не намерен оставаться в невежестве, поэтому я все-таки прошу ваших наставлений». Только после этого, впечатлившись его решимостью, наставник дал ему наставление.

Есть много других примеров, как святые древности шли на крайние меры, истязая тело ради того, чтобы обрести полное отречение и полное пробуждение. Но здесь молодой аскет Кудала сказал: «Царь ты находишься на ложном пути. Само по себе тело ничего не решает, оно инертное, это просто инструмент. Дело в другом».

Текст:

«Оно не имеет никакого отношения к тому, кто ты есть, поэтому не пытайся его уничтожить. Это тело остается таким, какое есть, – инертным и невежественным. Другие тела и энергии пробуждают его к действию. Тело не ответственно за ощущения удовольствия и боли. Более того, уничтожение тела – это вовсе не тотальное отречение. Наоборот, ты выкидываешь что-то, что может помочь в отречении. Если ты способен отречься от того, что действует через тело, что заставляет двигаться это тело, тогда ты полностью отречешься от всех грехов, искушений и достигнешь полного отречения. Если откажешься от этого, это будет отречением от всего, и от тела тоже. Если нет, грехи искушения будут побеждены только на время, а потом снова наберут силу».

В учении тантры к телу следует относиться как к механизму, как к машине, за которой нужно ухаживать. А если смотреть с более высокой точки зрения, то как к проявлению божества, и с этой точки зрения истязание тела, нанесение ему вреда является нарушением коренных принципов самаи. Подлинное отречение заключается в обнаружении и оставлении эго, которое создает иллюзию «я есть это тело» и пытается объявить себя владельцем тела.

Текст:

«Молодой аскет сказал:

«Только это и есть полное отречение – отречение от того, что является всем, от того, что является единственной причиной всего здесь, и в чем все вокруг содержится.

Сикидвая взмолился: «О мудрец, пожалуйста, скажи мне, что же это такое, от чего надо отречься?»

Молодой аскет сказал: «О король, это твой ум, который ни инертен и ни неинертен, который находится в незнании и есть все. Ум – это незнание, человеческое существо, мир. Это все. Это зерно, из которого прорастает королевство, тело, жена и все прочее. Отрекись от этого зерна, и только тогда это полное отречение от того, что есть в настоящем и даже в будущем. Все, хорошее и плохое, королевство и лес, причиняет страдание тому, кто находится под воздействием ума, и дает огромное наслаждение тому, кто живет в состоянии вне ума».

В чем разница между пробужденным (тем, кто не переродится больше) и непробужденным (тем, кто связан)? В промежуточном состоянии пробужденный может растворить свое психическое тело, созданное умом. Как известно, в антарбхаве, в промежуточном состоянии, умом создается тонкое иллюзорное (психическое) тело, так же как в сновидении. И оно содержит кармические тенденции. Какие кармические тенденции имеются, такое психическое тело и создается. Это психическое тело, направляемое кармическими тенденциями, ищет возможности их воплотить; оно испытывает разные переживания, а затем попадает в грубое тело – это и есть перерождение. Но пробужденный в этот момент легко может растворить свое психическое тело или управляемо создать чистое тело божества. Наверное, вы понимаете разницу между иллюзорным чистым телом божества и психическим телом, содержащим клеши или кармические тенденции в промежуточном состоянии?

Пробужденное тело божества чистое и не имеет грубых энергий, оно пустотно и подобно радуге. В любой момент оно может быть растворено. Психическое тело существа в антарбхаве (промежуточном состоянии) пустотным не осознается. В нем нет присутствия осознанности, его двигают омраченности, клеши, привычные тенденции. Оно ищет выход неудовлетворенным желаниям и кармам, поэтому оно не может быть растворено. Для удовлетворения своих желаний такое тело ищет новую утробу, если не удается пойти по пути питрисов (предков) или попасть в мир богов сансары.

Эта способность или неспособность растворить такое тело психических тенденций отличает пробужденного (освободившегося) от непробужденного.

Освободившийся может жить и действовать так же, как обычный человек, пока у него есть физическое тело и прарабдха-карма еще не исчерпана. Но у него есть тонкое состояние осознанности (сахаджа-спанда), благодаря чему все его мысли, действия, проекции и оценки мгновенно самоосвобождаются как наяву, так и в сновидении. Именно наличием этой тонкой сахаджа-спанды отличается освободившийся от неосвободившегося.

Сахаджа-спанда – это очень важное понятие в учении.

Есть принцип естественного состояния (сахаджа). Мы говорим, что бывает ади-сахаджа – изначальное естественное состояние. Например, состояние Брахмана, Абсолюта. Даже, если мы не находимся в присутствии, ади-сахаджа всегда присутствует.

Существует даршан-сахаджа, то есть мы получили передачу и, работая с ней, испытали некий «вкус» в виде даршана, то есть мы его сами действительно немного пережили.

Наконец, существует пурна-сахаджа – естественное состояние плода. Пурна-сахаджа означает, что наше переживание естественного состояния объединилось с ади-сахаджей (изначальным состоянием), теперь нет больше никаких разделений. Если вы внимательно слушали лекции, вы могли это помнить. То есть это можно назвать так: сахаджа состояние основы, сахаджа состояние пути, сахаджа состояние плода.

Таким же образом мы говорим о трех видах сахаджа-спанды. Сахаджа-спанда – это особый термин учения, указывающий на активную сторону естественного состояния, то есть на его творческий потенциал, который начинает выражаться, на способность к манифестациям, к проявлениям. Например, когда ваш ум подобен зеркалу, расширен, находится вне точки фиксации, вне деления на субъект и объект, вне оценок и суждений, когда вы полны бхавы божественной гордости (причем это длится естественно и без усилий, вы в этом не питаете никаких сомнений), то это сахаджа. Но когда ваше естественное состояние интегрируется, объединяется с внешними объектами и передает свой просветляющий импульс, то это уже сахаджа-спанда. Например, вы гуляете в осознанном сновидении и внезапно видите какого-либо демона. Если вы увидели этого демона и у вас не возникло ни страха, ни сомнений, ни даже любопытства, то есть вы не потеряли осознанности, то это сахаджа. А если, войдя в присутствие божественной гордости, вы передали ему свое вдохновение и усмирили этого демона силой вибрации естественного состояния, то это сахаджа-спанда.

В процессе созерцания вы получаете одну из медитаций – медитация божественной гордости с опорой на спанду. Эта спанда, которую мы применяем во время практики божественной гордости, и есть сахаджа-спанда. Если популярно объяснять, то сахаджа-спанда – это ваш внутренний воин, активная часть вашего сознания, которая постоянно идет вперед, которая имеет такое прогрессивное состояние, постоянно зарабатывает новые очки. Каждый день вы это состояние углубляете, углубляете, углубляете. И эта вибрация существует постоянно. Она очищает ваше тонкое тело, гармонизирует праны, объединяется со всеми внешними объектами. Она все очищает до тех пор, пока весь мир не превратится в мандалу чистого видения.

Сахаджа-спанда позволяет преодолеть расплывание и не дает уму йогина погружаться в тамас. Она устраняет препятствие и инертность, всегда направляет дух в правильном направлении и помогает по-настоящему реализовать непрерывное сознание.

Те, кому не удается понять принцип сахаджа-спанды и реализовать активную сторону потенциала естественного состояния, часто бывают склонны терять действие в воззрении или осознавание в воззрении, впадать во время медитации в состояние расплывания, быть в тамасе и так далее. Это происходит потому, что секрет сахаджа-спанды их еще не коснулся. И напротив, если сахаджа-спанда у йогина активна, его сердце всегда поет от радости.

Текст:

«Как дерево качается под порывами ветра, так и тело качается под порывами мысли. Все испытываемое существами: старость, смерть и рождение, включая и твердость мудрецов – это только умственные модификации. Ум называют по-разному: эго, душа, космос и тому подобное. Оставление этого и есть тотальное отречение от всего. Как только отречешься от этого, открывается истина. Все концепции единства и разнообразия здесь кончаются, остается спокойствие».

Как же обрести сахаджа-спанду? Чтобы обрести сахаджа-спанду, необходимо обрести само состояние сахаджи. А подлинное состояние сахаджи невозможно из двойственного обусловленного ума или из эго. И если мы проанализируем что есть эго, то это манас, понятийный оценивающий ум и читта (память). В первую очередь эти два и составляют то, что есть эго. Процесс привязанности к памяти, привязанности к понятийному мышлению и оценочным суждениям является фундаментом, на котором эго строит все свое здание. И надо понимать, что это не грубые, а очень тонкие вещи.

Эго можно представить как некий комплекс смыслов и ценностей, которые существуют в самых тонких слоях нашего сознания, на уровне самых глубоких тонких тел. Это некие очень тонкие представления, базовые коды, исходные установки нашего сознания, которые ограничивают нас.

Эти установки основаны на читте (памяти) и манасе (понятийном уме). Привязанность к ним возникает самопроизвольно, как бы естественно, потому что они даже не осознаются до тех пор, пока сознание не утончится. То есть они признаются как нечто раз и навсегда данное, само собой разумеющееся. Например, мы впитываем определенные нормы поведения, некие принципы, видение, стиль мышления, а затем привыкаем к ним и считаем частью себя. Это и есть форма привязанности. Или мы впитываем базовые представления об устройстве мира, о себе, о разделении на «я» и «другие» – все это является различными формами тонкой обусловленности. Либо мы изучаем какие-либо концепции, которые нам нравятся, и тогда мы привязываемся к этим концепциям как к чему-то самосущему, не различая их пустотности.

Текст:

«С другой стороны, отрекаясь от того, что не является твоим, ты создаешь разделение внутри себя. Если отрекаешься от всего, то все существует в пустоте единого бесконечного сознания. Находясь в этом состоянии полного отречения, как масляная лампа без масла, ты светишься высочайшим светом, как горящая лампа. Даже после отказа от королевства, ты существуешь. Так же, когда ты отказываешься от эго ума, бесконечное сознание будет существовать. Хотя ты все спалил в этом огромном костре, ты никак не изменился. Когда откажешься и от эго ума, тоже не произойдет никаких изменений. Отказавшийся от всего не боится старости, смерти и катаклизмов жизни, только это и есть бесконечное блаженство. Все остальное – ужасные страдания».

Что же такое отказ в подлинном смысле? Настоящий отказ начинается с глубинного самоосвобождения и переходит в самотрансценденцию. Самотрансценденция (прапатти), самоотдача – это кульминация отказа. Глубинное самоосвобождение означает, что вы глубоко погружены в присутствие, в медитацию на трансцендентные качества всевышнего Источника. И когда возникает соприкосновение с объектами чувств, то оценки и проекции, которые ум автоматически накладывает, самоосвобождаются. Что это значит? То есть они сами освобождаются, как круги расходятся на воде, благодаря тому, что сознание погружено в медитацию на всевышний Источник и не следует за оценками, суждениями, представлениями. И такой момент неследования уже является самоосвобождением. С этого глубокого состояния и начинается истинное отречение.

Можно привести такой пример. Вы находитесь в глубоком осознавании, а кто-то вас оскорбляет. Если у вас есть оценочное суждение и вы позволяете понятийному процессу развиваться, то у вас сразу приливает кровь к лицу, учащается сердцебиение и в уме разворачивается целая цепочка разных мыслей: «Как он вообще мог такое сказать!? Да что же это такое?» Вы в уме начинаете возмущаться и искать способ восстановить справедливость, возникает желание отомстить или что-либо другое в этом роде. Ум просто начинает представлять собой большую черную каракатицу. Все это – нечистые вибрации, возникающие в результате оценочных суждений.

Но если в самый первый момент соприкосновения с такими мыслями вы сразу эти мысли обрезали и продолжаете медитировать на качества всевышнего Источника, то это и есть глубинное самоосвобождение. Вы понимаете: что бы там ни происходило, а медитировать на всевышний Источник важнее, все сказанное другим – это его проблемы, а ваша задача – просто продолжать оставаться в этом состоянии, занимаясь гораздо более серьезным делом, нет смысла даже как-то реагировать на это. То есть внутри вас на самом тонком уровне ничего не породилось, а если и породилось, то лишь на долю секунды: вспыхнуло и сразу же исчезло.

Один учитель дзен гулял в саду вместе со своим учеником. Внезапно какой-то человек подбежал и небольшой палкой хорошо огрел этого учителя по спине. Но учитель пошел дальше как ни в чем не бывало, продолжая беседовать с учеником. Ученик пришел в замешательство от всего этого. Он спросил:

– Учитель, что с вами? Вас так сильно ударили палкой, а вы как ни в чем ни бывало идете и беседуете со мной. Разве вы не чувствуете?

Учитель сказал:

– А что же делать? Я вижу, что этот бедняга сильно страдает. Его ум переполнен гневом, очевидно. И даже если я буду реагировать, то что это даст? Ведь действие уже совершено, его нельзя предотвратить. Я сострадаю этому человеку, раз он так переполнен гневом и прочим. Но я не вижу, что на это надо как-то реагировать, это не моя проблема.

И тогда ученик изумился, видя, что между ним и его учителем дистанция размером во вселенную, поскольку он бы совершенно иначе реагировал в этой ситуации.

В чем же была разница? В умении мгновенно самоосвобождаться. Такое самоосвобождение происходит не благодаря каким-то внешним вещам. Это не так, что мы просто внешне демонстрируем некое хладнокровие, основываясь на каких-то иллюзиях о том, как должен вести себя монах и так далее, но внутри нас при этом раздирают разные противоречия, то есть внешне мы демонстрируем состояние «как ни в чем не бывало», а в душе мы думаем: «Сейчас ты у меня получишь!» Нет, истинное самоосвобождение заключается в том, что мы очень глубоко погружены в основу естественного состояния, она нас так занимает, она для нас так привлекательна, что все другие переживания – это просто как рябь на воде, как горох для слона, то есть это все не так важно.

Есть такая поговорка: «Когда слон идет к реке, то все насекомые и мелкие животные разбегаются». Таким же образом, когда мы погружены в слона естественного состояния, то все мелкие насекомые переживаний и оценочных суждений исчезают. С этого момента и начинается подлинное отречение. То есть когда вы сумели отречься от тенденций ума наложить на все проекции и дать оценки, а вместо этого продолжаете быть в глубоком осознавании, вы уже можете немного считаться отреченными.

Тогда мы идем еще дальше, когда возникает еще большая поглощенность естественным состоянием. Наступает стадия отпускания последних фундаментальных установок, каркасов нашей личности. Каковы эти каркасы? Мы даже не подозреваем, что их очень много: наше прошлое, вся наша биография, самскары, тонкие отпечатки, идущие даже из прошлых жизней. В этот момент они только начинают осознаваться. Наше представление «я есть тело», наше концептуальное мышление, представление о прошлом, настоящем и будущем времени, о пространстве, о чистом и нечистом, правильном и неправильном, правде и лжи – все эти очень тонкие концептуальные установки в виде самскар существуют в потоке нашего сознания. На стадии глубинного самоосвобождения, особенно на стадии самотрансценденции, они начинают всплывать, как бы вспыхивая. Если у нас есть достаточно глубокое присутствие и сахаджа-спанда, они сталкиваются с ней и растворяются. Это еще называют «отсечение надежд и страхов». Однако отсечение надежд и страхов – это как бы негативный процесс, он предполагает, что мы нечто отсекаем, просто потому что это надо. Более правильно сказать, что такое отсечение надежд и страхов происходит само. В результате чего? В результате абсолютной самоотдачи и преданности всевышнему Источнику.

Когда вы глубоко поглощены созерцанием всевышнего Источника и можете сказать: «Не я, но ты. Не моя воля, а твоя» или «Я не свой, я – Божий», когда вы реально способны отпустить это и заменить свою малую эгоистичную волю волей Абсолюта, тогда происходит подлинное самоотречение и устранение последних эгоистичных каркасов, которые связывают сознание. Именно на эти эгоистичные каркасы, связывающие сознание, обратил внимание аскет Кудала.

Текст:

«Ом. Прими эту правду и делай то, что хочешь. Высочайшая истина знания своей природы в полном отречении точно так же, как драгоценности хранятся в полной пустоте горшка. Полным отречением от всего Будда достиг состояния превыше сомнений и проблем. Поэтому, о король, отказавшись от всего, оставайся в той форме и в том состоянии, в котором ты себя обнаружишь. Откажись даже от концепции «я отказался от всего» и оставайся в состоянии высшего спокойствия.

Сикидвая сказал: «Молю тебя, расскажи мне об истинной природе Ума, а также о том, как от него отречься, чтобы он не возникал снова и снова.

Кумба, молодой аскет Кудала, ответил: «Память, тенденции, впечатления прошлого и есть природа Ума – это все синонимы одного и того же. Оставление их или отречение очень просто достигается. И наслаждение в этом больше, чем во владении целым королевством, более прекрасно, чем цветок.

Несомненно, отречение от ума очень трудно для невежественного человека. Точно так же, как невежде трудно было бы править государством. Полное разрушение или затухание ума – это затухание цикла жизни и смерти. Это также известно как оставление ума. Вырви с корнем дерево, чье семя – это идея «я», «мое» со всеми его ветвями, плодами и листьями. Оставайся в пространстве сердца. То, что известно как «я» возникает в отсутствии понимания ума, знания своей природы.

Идея «я» – семя дерева известного как ум. Оно растет в поле бесконечного сознания, которое также пропитано иллюзорной силой – майей. В пространстве бесконечного сознания создается разделение и возникает переживание. Вместе с этим появляется способность определять и называть. Конечно, у нее нет определенной формы, потому что это просто чуть проросшая форма семени. Ее истинная природа – концептуализация и называние имен. Способность называть известна как ум и индивидуальное сознание».

Концептуализация, проводимая на тонком уровне, задает базовые смыслы и кармическое видение. Даже если мы не разговариваем, говорит наш ум. Даже если в уме не двигаются наши мысли, двигаются очень тонкие интенции, самскары, находящиеся глубже в потоке сознания. И все это тоже можно назвать тонкой формой концептуализации.

Бывает, что мы разговариваем и наши мысли двигаются. Иногда мы разговариваем даже в раджасе, неосознанно. Но вот мы прекращаем разговаривать и пытаемся медитировать, но ум наш при этом продолжает разговаривать. И когда ум продолжает разговаривать, это называют возбужденность. Бывает, что нам удается прекратить возбужденность, и тогда наш ум не разговаривает. Он даже не находится в состоянии расплывания, появляется некое тонкое спокойствие, и мы можем приблизиться к дхьяне. Но тогда возникают очень тонкие образы, наведенные состояния, которые появляются очень незаметно как будто из ниоткуда и очаровывают наше сознание. То есть мы приближаемся к более глубокому слою сознания, к самскарам. Эти самскары несут определенные бхаваны (мироощущения, настроения, окраску), и сознание подпадает под эти бхаваны. Например, нам снится прекрасный лес, и мы начинаем внутри улыбаться, мы уже мыслим категориями леса, немного забыв базовое сознание, а увидев, что сознание отклонилось, мы встрепенемся – видение исчезает. Таким же образом тонкая концептуализация, находясь глубоко внутри, на уровне сформированного опыта, задает базовые установки видения этого мира. Привязанность к такой тонкой концептуализации, собственно, и является настоящей привязанностью к сансаре. Способность вытащить из себя эту концептуализацию, вычерпать ее и рассеять является подлинным, истинным отречением.

Текст:

«Ствол этого дерева – тело. Движение энергии в нем приводит к его росту и является результатом возникновения концепций. Его ветви длинны и простираются на большие расстояния. Это ограниченные впечатления от органов чувств, существующие и воображаемые».

Но почему же так трудно освободиться от тонкой концептуализации, от самскар? Потому что сознание грубое, если мы не занимаемся созерцанием. В процессе усердного созерцания, сознание оттачивается. Оно становится очень тонким и способно различать эту тонкую концептуализацию. Это подобно тому, как искры высекаются, когда к точильному станку подносится лезвие меча. И точильный станок – это наша практика созерцания, а сам меч – это сознание. Когда мы подносим меч к точильному станку, начинают высекаться искры, происходит высвобождение и самоосвобождение от тонкой концептуализации. Эта тонкая концептуализация не осознается обычными людьми. Более того, даже практикующими она не осознается до тех пор, пока они не дойдут до определенной стадии – до стадии духовной опытности. Но именно из-за нее возникают все проблемы в нашей сансаре. Собственно, именно она является причиной того, что мы получили тела и находимся здесь.

Аскет Кумба говорит Сикидвае:

«Это ужасное дерево. Руби его ветви и выворачивай дерево с корнем. Его ветви на самом деле состоят из концепций и восприятий. Ветви на себе несут плоды всего этого. Оставайся сам по себе непривязанным к ним, небеспокоящимся о них, неотождествляющим себя с ними. Если ты сможешь так сделать, то интеллектом и силой сознания, эти тенденции могут быть значительно ослаблены».

Значительное ослабление такой тонкой концептуализации происходит на стадии самоосвобождения.

Наверное, вы понимаете разницу между тем, кто самоосвобождается, и тем, кто не самоосвобождается? Разум того, кто самоосвобождается, всегда безмятежен и пребывает в шанти, его не смутить ни радостью, ни горем, ни плохой пищей, ни хорошей, ни удовольствием, ни болью. У него нет проблем, это беспроблемный человек, он всегда радостен и самодостаточен. Когда он один, он пребывает в безмятежности. Когда вокруг большое количество людей, он тоже пребывает в безмятежности. Хулим он или восхваляем, но он всегда пребывает в равностном состоянии. И это происходит потому, что он ослабил свои тенденции. Пусть он даже полностью их еще не искоренил, но значительно ослабил.

Вы понимаете, что опытного монаха трудно вывести из себя. А мирянина-новичка вывести из себя очень легко: нажать пару «кнопок» и все – он попался. Но чтобы вывести из себя опытного монаха, вам придется постараться, причем не факт, что вам это удастся, даже если вы приложите очень много усилий. И дело именно в том, что у опытного монаха тенденции к такой концептуализации сильно ослаблены. Они еще не выкорчеваны с корнем, потому что их полное выкорчевывание происходит на стадии самотрансценденции, но уже сильно ослаблены.

Аскет Кумба говорит:

«Потом ты сможешь и выкорчевать дерево полностью. Как его выкорчевать? Постоянными правильными размышлениями о собственной истинной природе – «кто я?». Такие размышления – это огонь, в котором полностью сгорает само семя и корни дерева, известного как ум».