День почитания Рамакришны. Смысл рождения аватаров.
Учение полного монизма Адвайты.Авидья-майя и видья-майя. 

Войти в естественное состояние, выйти за имя и форму. Агиография. Рамакришна. Текст «Трактат о Рамакришне».

О духовном пути Рамакришны.

«Сегодня день почитания Рамакришны – одного из святых, проповедавших путь адвайты.

Жизнь Рамакришны была очень проста. Он родился 18 февраля 1836 года в семье обедневшего брахмана и до конца своих дней был жрецом в храме богини Кали. Он прожил всего 50 лет, был окружен учениками и вошел в махасамадхи 15 августа 1886 года. Его внутренняя жизнь, духовная, была чрезвычайно насыщена и ослепительна. Необычайно эмоциональный и впечатлительный Рамакришна учился не по книгам. Он постоянно экспериментировал на себе, проходя на практике различные религиозные пути, осваивая все известные ему способы духовного постижения. На собственном опыте он проверял истины, заповедованные пророками и святыми всех школ и толков индуизма, а позднее – ислама, христианства и других учений. Говорят, что он прожил много жизней, в отпущенный ему короткий отрезок земного существования и выношенное им учение стало результатом достигнутого опытным путем познания.

Рамакришна не создал новой религии и не был основателем новой школы. Он не навязывал людям других вероисповеданий индуизм. Человеку, идущему путем Рамакришны, не надо отказываться от своих традиций и от религии предков, ибо главное, чему учит Рамакришна, – это то, что нет на свете религий или учений неистинных, не ведущих к Богу, ибо каждая религия – это одна и та же высшая реальность, но мы сами творим все различия, присваивая этой реальности разные имена. Рамакришна – реформатор индуизма, мистик, проповедник, индийский религиозный и общественный деятель».

Это просто так о нем думали, хотя Рамакришна – это есть сам Брахман, воплотившийся как аватар. А люди потом его уже назвали мистиком, реформатором, общественным деятелем.

Когда мы слышим такие оценки святых, то не следует, разумеется, отождествлять святых с этим. Это уже как их отражение в зеркале социума, в зеркалах других людей и т. д.

Распознание в Рамакришне аватара Брахмана

«Он один из наиболее почитаемых святых в Индии, а также во всем мире. Он был духовным наставником Вивикананды. Рамакришна стремился объединить адвайта-веданту Шанкары с учением Рамануджи. Он считал, что для возрождения Индии, а также всего человечества, необходима единая религия. И он проповедовал духовное родство всех религий. Он достиг просветления, постигая учение при помощи разных учений и конфессий. Таким образом он на своем примере показал, что все религии ведут к Богу: одни медленнее, а другие быстрее.

В его жизни было несколько разных периодов, про некоторые из которых я кратко расскажу. В его жизни была наставница, которую звали Брахмани. До этого он был поклонником богини Кали и почитал ее как проявление Божественной Матери. В последствие, в один из периодов жизни он встретил одну браминку, которую звали Брахмани. Она сыграла очень важную роль в духовном раскрытии Рамакришны. Именно она распознала в нем аватара и заявила всему миру о том, что Рамакришна такой же аватар, как Шри Чайтанья, Кришна и др. Но ей не сразу все поверили. И только впоследствии, все действительно осознали, что он был величайшей душой, спустившейся и воплотившейся в теле Рамакришны на этой Земле в это время…»

Часто, когда в этот мир приходит величайший святой, люди не сразу распознают его. Вы сами понимаете, что если бы те фарисеи, которые распинали Христа, знали, как распространится христианство, то они бы никогда этого не сделали. Будда, проповедуя свое учения, был встречен в штыки ортодоксальными браминами, которые часто осуждали его за то, что он давал санньясу молодым людям и игнорировал кастовую принадлежность человека, утверждая право каждого на просветление. Им казалось будто бы это нарушение основ, принципов варнашрама-дхармы, законов Ману. Однако в то время кастовая принадлежность уже сдерживала развитие, поэтому и пришло новое воплощение, которое сказало: «То, что было раньше, уже поменялось». Но люди этого не понимают. Величие святого, величие аватара часто видится спустя многие сотни или тысячи лет.

Шанкара в свое время возродил учение адвайты в Индии, подавая его именно как целостное учение, свободное от любых концепций и отождествлений, подчеркивая аспект недвойственного Брахмана. Многие, не понимая, что он является аватаром, обвиняли его в союзе с буддизмом, говоря, что он проповедует ту же доктрину, что и буддийская доктрина шуньявады, что это, собственно, не учение веданты. Его даже называли «хромым буддистом» и т. д. Тем не менее время показало, что величайший аватар Шанкара принес духовное возрождение всему миру индуизма и дал целостную философию.

Из-за того, что умы часто приходят в упадок, пока их не поддерживают величайшие святые, миссия какого-либо существа не видна сразу, в первые годы. Она может быть видна спустя десятки или даже сотни лет. Но когда мы ретроспективно возвращаемся назад, то видим, что эта миссия поменяла настроение целой эпохи, дала миру целостное новое видение. То есть мир стал другим вместе с Шанкарой, Буддой, Рамакришной.

Величие подобных святых распознается не сразу, а только со временем. Аватар, приходя в этот мир, действует, имея определенную миссию. Он рожден не исходя из своих кармических предпочтений или желаний. Он не переродился из-за того, что испытал сексуальное желание к матери (как бывает с обычными людьми) и ревность к отцу. У него не было желания получить тело и грубо наслаждаться в нем из-за того, что он не прошел какие-то кармические задачи в сансаре. Аватар всегда рождается, четко зная, зачем ему это нужно, что он будет делать и каким образом он это будет делать. Он имеет внутренний свет в самом себе, он благословен богами и сиддхами. Он просто делает то, чем должен заниматься: передает учение, просветляет умы других, вводит новые законы. Именно в этом проявляется величие подобных святых, таких как Рамакришна. И только спустя десятки или сотни лет миссия этого аватара во времени четко видна.

Знакомство Рамакришны с учением адвайта-веданты.

Нигилизм и этернализм

«Но он был очень скромным и не сразу проявил свою божественность на весь мир. И когда ему сказали о том, что он аватар, одному из своих духовных искателей он сказал: «Ну, ладно. Это ты так говоришь, но, поверь мне, я ничего не знаю об этом». Несмотря на то, что его считали аватаром и божественным ребенком Матери, богини Кали, он всю свою жизнь считал себя учеником. Он часто говорил своим ученикам: «Дружище, чем больше я живу, тем больше я учусь».

Долгое время он был под руководством своей наставницы Брахмани, но однажды встретил Татапури. Этот новый гуру был странствующим монахом. Татапури был носителем незнакомой в то время для Рамакришны философии – философии адавайта-веданты. Так как Рамакришна поклонялся Божественной Матери в виде формы, то он не признавал Абсолют в его безличностном аспекте.

Татапури стал учить Рамакришну тому, что тот находится в двойственности, и начал обучать его философии адвайты веданты. Татапури сразу увидел, что Шри Рамакришны был подготовлен к тому, чтобы стать учеником, поэтму предложил посвятить его во все тайны учения. Рамакришна с разрешения Божественной Матери согласился на такое обучение. Но перед тем как принять Рамакришну в ученики, Татапури сказал ему: «Ты должен пройти ритуал санньясы, т есть стать настоящим учеником».

Рамакришна согласился отречься, но с условием, что церемония будет проводиться втайне от его матери, чтобы ее не огорчать, так как она в то время была уже очень стара. И в назначенное время он был посвящен в ученики, в санньясины. После этого он стал обучаться у Татапури адвайта-веданты.

Татапури говорил ему, что Брахман является единственной реальностью, всегда чист, всегда озарен, всегда свободный, вне ограничения жизни, пространства и причинности. Хотя по видимости Он разделен именами и формами посредством непостижимой силы майи, этой чародейки, делающей невозможное возможным, Брахман на самом деле един и неделим. И когда искатель погружается в блаженство самадхи, он не воспринимает время и пространство или имя и форму – порождение майи. Все, что находится во владениях майи нереально. Татапури говорил Рамакришне: «Оставь это, разрушь тюрьму имени и формы, и выпрыгни из нее подобно стремительному льву, нырни глубоко в поисках «Я» и постигни его через самадхи. Ты увидишь, что мир имен и форм исчезает в пустоте, а ничтожное эго растворяется в сознании Брахмана. Ты постигнешь свою тождественность с Брахманом».

Татапури обучал Рамакришну адвайта-веданте Шанкары. В свою очередь адвайта-веданта Шанкары возникла не на пустом месте, поскольку Шанкара был продолжателем чистых ведических традиций. Он стремился в своем учении подчеркнуть сущность, сердцевину ведических традиций. А сердцевина ведической традиции – это, разумеется, адвайта. Более поздние компромиссные учения – двайта и вишишта-двайта – как бы выросли на дереве адвайты, чтобы донести до разума ограниченного человека ведические истины в более приемлемом варианте. Но сущность, сердцевина ведической философии – это, разумеется, учение Васиштхи, изложенное в «Йога Васиштхе», учение Даттатреи, учение изначальных упанишад. Это абсолютный монизм, чистый монизм, запредельный монизм. И лишь когда этот монизм не может быть понят человеческим разумом, он становится уже чем-то более адаптированным к менталитету того, кто воспринимает, то есть двайтой или вишишта-двайтой.

Татапури, будучи последователем учения Шанкары, дал наставления Рамакришне о том, что корнем всех заблуждений является привязанность к имени и форме (нама и рупа). Ум обуславливается именем и формой и из-за этого не может воспринимать обнаженное, беспредельное осознавание. Именно связанность именем и формой заставляет нас отождествляться с этим телом, считая «я есть тело».

В момент «зачатия» после передачи учения, когда мы впервые соприкасаемся с пространством естественного состояния, возникает некий небольшой «вкус» как это воспринимать за пределами имени и формы, как переживать осознавание, освобожденное от связанности именем и формой. Собственно, практиковать путь лайя-йоги, пребывать в естественной осознанности – это означает постоянно помещать свой ум за пределы имени и формы. Естественное состояние вне имени и вне формы. Быть в естественном состоянии – это означает превзойти все формы и все имена, войти в очень тонкое и прозрачное присутствие.

Многие, воспринимая учение Шанкары буквально, занимали другую позицию – позицию нигилизма. То есть первая крайняя позиция, когда наш разум очарован именем и формой, называется этернализмом – слепым приятием внешней реальности, слепой верой в самобытие внешней реальности, в имена и формы. А другая крайность называется нигилизмом, то есть это полное отрицание имени и формы. И многие последователи учение Шанкары о недвойственности бросались в эту крайность, объявляя имя и форму злом, тем, что надо отвергать, чего надо сторонится, чего нельзя касаться, поскольку это подобно ядовитой змее, околдовывающей разум йогина и ввергающей его в новое тело при перерождении.

Учение сиддхов, которое находится за пределами нигилизма и этернализма, говорит о том, что возможно найти такое состояние, которое находится за пределами имени и формы, но при этом нет никакого отвержения, а есть единство. Это и есть полный монизм или абсолютная адвайта, когда имя и форма рассматриваются как виварта, виласа, лила, божественная игра, творческая манифестация Бесформенного и Безымянного, не отличающаяся от Него.

Тонкие примеси ума Рамакришны

«Татапури велел Рамакришне отвлечь свой ум от всех объектов относительного мира, включая богов и богинь, и сосредоточиться на Абсолюте. Но эта задача не была легкой даже для Рамакришны. Он был не в состоянии отвлечь свой ум от Кали – Божественной Матери вселенной.

Рамакришна описывал этот случай так: «После посвящения Татапури начал меня учить различным положениям адвайта-веданты. Он велел мне полностью отвлечь свой ум от всех предметов и нырнуть глубоко в Атман. Несмотря на все мои усилия, я не мог полностью выйти из царства имени и формы и привести свой ум к необусловленному состоянию. Мне было не трудно отвлечь ум от всех мирских объектов, но лучезарная и такая близкая фигура Блаженной Матери, воплощение сущности чистого Сознания, вставала передо мной живой реальностью. Ее чарующая улыбка не давала мне пройти в великую потусторонность. Снова и снова я делал попытки, но всякий раз она вставала на моем пути. В отчаянии я сказал учителю: «Это безнадежно. Я не могу поднять свой ум к необусловленному состоянию и стать лицом к лицу с Атманом…»

У Рамакришны были тонкие видения. Это то же самое, что и видения в темном ритрите. Вы проходите ритрит, у вас возникают видения: знаки «ОМ» в радужном сиянии, божества и прочее. Если ваши разум чист, эти видения тоже будут представать перед вами в чистом видении. Если разум обеспокоен и омрачен, то будут видения, напоминающие промежуточное состояние: призраки, духи, демоны. То есть эти видения будут не мирными. Но вопрос заключается в том, чтобы распознать эти видения как пустотные проявления своего разума, не вступать с ними в диалоги, не считать их реальными, выдергивать свой разум из смыслов, которые проецируют эти видения.

Чем, вообще, отличается освобожденный человек от неосвобожденного? Он умеет выдергивать свой разум из поля смыслов, которое постоянно проецирует любые мысли, образы, видения и объекты. В сновидении или в промежуточном состоянии освобожденный может легко растворить свое иллюзорное тело.

Как вы знаете, в сновидениях у нас силой разума создается иллюзорное тело. Это делает каждый, даже непрактикующий мирянин. Ему снится сон, и сразу же проективно возникает какое-то тело, которое что-то делает. При перерождении освобожденный может легко это иллюзорное тело растворить, поскольку он не подвергается проекциям своего разума. У неосвобожденного проекция тела в промежуточном состоянии также возникает, но растворить его он не может, потому что считает себя этим иллюзорным телом, ввязывается в различные действия или ищет новое плотное тело для воплощения. В общем, он считает себя собой. И эта тонкая разница (способность растворить тело в сновидении и неспособность) – это и есть указание на освобождение или неосвобождение.

На определенном этапе я проверяю учеников, задавая им разные странные вопросы. Когда они отвечают на эти вопросы, я анализирую: есть ли примеси в их ответах, насколько их ум воспринимает логику этих вопросов, насколько он может откликаться из естественного состояния. И в зависимости от того, насколько сильны эти проективные примеси и оценочные суждения в ответах, мне довольно легко судить о том, на каком уровне по «учению о шестнадцати кала» находится ученик. То есть находится он на стадии «рождения», «вынашивания», «зачатия», «передачи» и т. д. Или, может, он уже достоин стадии «воспитания», «закалки», «игры». Казалось бы, эти очень маленькие и незначительные вещи, эти ментальные примеси совершенно невидимы, но от того, есть они или их нет, зависит: будет ли растворено такое тело в промежуточном состоянии или нет, будет новое рождение или нет. Именно оценочная, интерпретационная, проективная деятельность тонких слоев сознания создает такое тело, и именно распознавание светоносной основы этого оценочного сознания позволяет это тело растворять.

С этой же проблемой столкнулся Рамакришна. То есть эти примеси для него возникали в виде очень красивого, божественного изображения – божества, которому поначалу он без учителя самостоятельно поклонялся этерналистским способом.

Этерналистское поклонение божествам дает заслугу, оно очищает разум. Оно даже может открыть путь на небеса, но не дарует просветление. И Рамакришна встретился с этой трудностью.

«Махать мечом вивека-видьи»

«Рамакришна сказал учителю: «Это безнадежно! Я не могу поднять свой ум к необусловленному состоянию и стать лицом к лицу с Атманом».

Учитель взволновался и резко сказал: «Что? Ты не можешь? Но ты должен!» Он бросил взгляд вокруг. Найдя кусок стекла, он схватил его, вонзил между бровей Рамакришны и сказал: «Сосредотачивай ум на этой точке». Тогда с суровой решимостью Рамакришна снова сел медитировать. Как только грациозная форма Божественной матери проявилась перед ним, Рамакришна разрубил ее пополам, и тогда последний барьер упал».

Что означает «разрубил ее пополам»? Некоторые думают, будто он выхватил невидимый магический меч и рубанул ее. На самом деле в данном случае имеется в виду меч различающего знания, вивека-видьи. То есть это была проективная форма божества, а не истинная богиня Кали. Это была очень тонкая проективная форма разума самого Рамакришны; настолько тонкая, что уже теряешься, что трудно различить где ты сам, а где божество.

Проективные формы разума в виде божеств – это самые тонкие концепции, самые тонкие саттвичные примеси ума. На этой стадии ты уже теряешь разницу между собой и объектом, то есть божеством. И фраза «Рамакришна разрубил» означает, что он вытащил меч вивека-видьи (различающего знания), то есть он оставался в безоценочном, безвыборочном осознавании, сместил фокус своего осознавания глубже – за пределы концепций, имени и форм, за пределы этих примесей, в источник всех видений и смыслов, в состояние, подобное пространству. Это и означает «махать мечом различающей мудрости».

«Махать мечом вивеки» – это не означает вступать в магические битвы, в астральные войны, воображая некий светящийся меч как у Джеды. Это тонкий термин учения, означающий смещение фокуса осознанности в состояние неконцептуальности, в самый тонкий светоносный слой, и пребывание в безвыборочной осознанности. На этой стадии все примеси исчезают. Нет больше ни видений, ни божеств, ни знаков. Существует только чистое пространство света.

Самадхи Рамакришны.

«Шри Рамакришна три дня оставался полностью поглощенным в самадхи. «Правда ли это?» – воскликнул Татапури в изумлении: «Возможно ли, что за один день он достиг того, что у меня потребовало сорок лет напряженной практики? Великий Боже – это поистине чудо!»

Наконец, с помощью Татапури ум Рамакришны спустился на относительный план. Татапури, монах самых ортодоксальных взглядов, никогда не оставался на одном месте больше трех дней. Но в Дакшинешваре он пробыл одиннадцать месяцев. Он тоже должен был кое-чему научиться.

Татапури высмеивал растрачивание эмоций на поклонение личному Богу. И Рамакришна, с одной стороны, как и его гуру, полностью сознавал, что мир является иллюзорной видимостью, а с другой стороны – признавал власть этой майи в относительной жизни. Для него сама майя был Богом, ибо все было Богом. Она была одним из ликов Брахмана. То, что он постиг на высотах трансцендентального плана, он также находил повсюду, здесь внизу, под таинственным одеянием имен и форм. И майя являлась могущественным ткачом этого одеяния».

Татапури был представителем школы майявады, которая отрицала необходимость интеграции с энергией, с внешней проявленной реальностью. Ее последователи говорят примерно так: достаточно поместить свой ум за пределы имени и формы, а остальное можно отбросить как иллюзию. Однако Татапури не подозревал, что его ученик – это аватар. Рамакришна преподал Татапури урок интеграции с проявленной энергией. И это уже не просто адвайта, а пратьякша-адвайта сиддхов, которая говорит, что внешние энергии – это не только майя, которую надо отбросить, а это тот же самый Брахман, с которым можно интегрироваться.

Учение об интеграции, как вы знаете, – это один из фундаментальных принципов учения лайя-йоги. И Рамакришна преподал Татапури урок, который заключался в том, что после проникновения в пространство за пределами имени и формы, то есть в сахаджью, необходимо учиться привносить сахаджью в то, что называют майей.

Майя – творческий аспект Брахмана

Два аспекта майи

«Майя, являясь могущественным ткачом этого одеяния – ничто иное, как Кали, Божественная Мать. Она – первичная божественная энергия, шакти. И она также не может быть отлична от верховного Брахмана, как не может способность гореть быть отличной от огня. Она выпускает мир и снова забирает назад. Она плетет его, как паук плетет свою паутину. Она является Матерью вселенной, идентичной с Брахманом веданты и с Атманом йоги. Как вечный законодатель, она создает и аннулирует законы. Именно по ее повелению карма производит свои плоды. Она – верховная владычица этой космической игры. И все предметы, одушевленные и неодушевленные, танцуют по ее воле. Даже те, кто реализовал Абсолют в нирвикальпа-самадхи, находятся под ее юрисдикцией, пока они еще живут на относительном плане.

Так, после нирвикальпа-самадхи, Шри Рамакришна совершенно по-другому увидел майю. Связывающий аспект Кали исчез из поля его зрения. Она больше не затемняла его способность понимать. Мир стал чудесным проявлением Божественной Матери. Майя стала Брахманом. Само трансцендентальное прорвалось в имманентное.

Шри Рамакришна обнаружил, что майя действует в мире относительного двумя способами. Он называл их авидья-майя и видья-майя. Авидья-майя представляет собой темные силы творения, чувственные желания, злобные страсти, жадность, похоть и жестокость. Она поддерживает функционирование мира на нижних планах. Благодаря ей, человек погружен в круговорот рождения и смерти. Ей нужно дать бой и победить. Но видья-майя является высшей силой творения, духовной добродетелью, и ее просветленные качества – доброта, чистота, любовь и преданность. Видья-майя поднимает человека к высшим плодам сознания. С помощью видья-майи поклоняющийся избавляется о авидья-майи. Он становится свободным от майи. Эти два аспекта майи являются двумя силами творения, двумя силами Кали. Она стоит выше той и другой. Она подобна лучезарному солнцу, порождающему и сияющему сквозь, остающемуся за облаками различных оттенков, вызывая к существованию удивительные формы в голубом осеннем небе».

Невежественные люди видят майю. Мудрецы, немного проникшие в истину, видят то, что за пределами имен и форм – Брахмана. Еще более высокие мудрецы, проникшие еще глубже, видят и Брахмана, и майю. При этом майя предстает в двух аспектах: как видья-майя и авидья-майя. В чем разница?

Авидья-майя – это видимый внешний мир, внешние энергии, когда она не узнается как лила, как проявление и манифестация Брахмана, как часть сознания. Другими словами, авидья-майя – это всегда мир, который окружает нас, когда мы смотрим на него глазами бессознательности, неосознанности, без присутствия. Все это – авидья-майя, то есть внешние энергии, вводящие в заблуждение, в неведение.

Видья-майя – это тот же самый мир, та же самая энергия, но, когда мы на нее смотрим глазами естественного состояния, когда мы с ней интегрированы, когда мы не вешаем не нее ярлыков, когда вместо оценочных суждений мы пребываем в обнаженной осознанности и едины с внешней энергией. Опять же, все дело в этих примесях разума. Граница между авидья-майей и видья-майей заключается в примесях разума, в том, проецирует ли наш разум эти тонкие примеси или нет.

Окончательное просветление Татапури

«После того как Рамакришна осознал, что и майя, и Абсолют являются одним и тем же Брахманом, он преподал урок своему учителю Татапури. Татапури должен был узнать значение Кали – великого явления относительного мира и майи – и ее неописуемой силы. Однажды, когда гуру и ученик были увлеченно заняты обсуждением некоторых вопросов адвайты, один из слуг храмового сада подошел и взял уголек из священного костра, который был разожжен великим аскетом. Ему нужно было раскурить свою трубку. Татапури разъярился и уже готов был избить этого человека. И Шри Рамакришна расхохотался: «Какой стыд!» – воскликнул он: «Ты объясняешь мне реальность Брахмана и иллюзорность мира, и все же сейчас ты настолько забылся, что готов избить человека в припадке гнева. Могущество майи поистине непостижимо». Татапури был смущен.

Примерно в это время Татапури был свален тяжелым приступом дизентерии. Из-за этой жалкой болезни он потерял способность медитировать. Как-то ночью боль стала мучительной. Он не мог больше сосредотачиваться на Брахмане – на пути встало тело, он был сжигаем его требованиями. Свободная душа – он совершенно не думал о теле, поэтому он решил утопить свое тело в Ганге. Он вошел в реку. Но что произошло? Он дошел до противоположного берега и не утонул. В Ганге не нашлось достаточного количества воды. Стоя в изумлении на другом берегу, он смотрел назад через реку. Деревья, храм, здания вырисовывались на фоне неба. Вдруг, в одно мгновение он увидел во всем окружающем присутствие Божественной Матери. Она во всем, и она – все. Она в воде, и она на земле. Она – тело, и она – ум. Она – боль, и она – удовольствие. Она – знание, и она – неведение. Она – жизнь, и она – смерть. Она – все, что видит, слышит и воображает человек. Она обращает «да» в «нет» а «нет» в «да». Без ее милости ни одно воплощенное существо не может выйти за пределы ее царства. Человек не имеет своей свободной воли. Он даже не свободен умереть. И все же вне тела и ума она пребывает в своем трансцендентальном, абсолютном аспекте. Она есть Брахман, которому Татпури поклонялся всю свою жизнь.

Татапури возвратился Дакшинешвар и провел оставшиеся часы до утра, медитируя на Божественной Матери. Утром он пошел с Рамакришной в храм Кали и простерся перед изваянием Матери. Он теперь понял, для чего провел одиннадцать месяцев с Рамакришной».

Тонкие примеси ума оставались также и у Татапури. Хотя он был пробужденным, но бывают разные степени пробужденности. Степень пробужденности Татапури не позволяла ему объединяться с внешним проявлением. Она позволяла ему занимать классическую позицию веданты «нети-нети» («не то, не то»). Видя мир как майю, он не придавал значения интеграции, созерцательному присутствию, искусству объединения с внешней энергией. Именно эти тонкие двойственные примеси не позволяли ему видеть проявленную реальность тоже как Брахмана. Он просто был безразличен к этой реальности. А пройдя через катарсис болезни и отрешения от тела, он устранил эти двойственные примеси и сумел воспринять подлинную сущность адвайта-веданты, выражаемую словами «ити-ити» (и то, и то»).

«Попрощавшись с учеником, Татапури продолжил свой путь окончательно просветленным. Шри Рамакришна позднее объяснил смысл урока, полученного Татапури: «Когда я думаю о верховном Существе как о недействующем, нетворящем, неохраняющем, неразрушающем, я называю Его Брахманом, или Пурушей, безличным Богом. Когда я думаю о Нем как о действующем, творящем, охраняющем и разрушающем, я называю Его Шакти, или Майя, или Пракрити, личным Богом. Но это отличие между ними не означает различие. Личное и безличное – одно и то же, как молоко и его белизна, бриллиант и его сверкание, змея и ее извивающееся движение. Невозможно представить себе одного без другого. Божественная Мать и Брахман – одно и то же».

Впоследствии Рамакришна, окруженный своими учениками, начал болеть и слабеть день за днем. Он знал, когда настанет его час оставить это тело. Рядом с ним была его жена, которую он с самого начала их союза стал рассматривать как проявление Божественной Матери и никогда не относился к ней как к жене. Также возле его ног был один из его известных учеников, Свами Вивекананда, который позже прославил Рамакришну и продолжил его миссию.

Когда Рамакришна уже умерила, все его ученики и его супруга попросили, чтобы он не уходил. Тогда он сказал: «Хорошо, я подумаю» – и вошел в глубокое состояние самадхи. Когда он вышел из этого состояния, то сказал: «Когда я туда вошел, я не увидел никого отличным от самого себя». Потому он не видел, что куда-то уходит. Он говорил: «В этом теле воплотился и пребывает тот же самый, что был в Кришне и в Раме. Нет никакого различия».

Однажды, когда он был уже очень слаб, он прошептал: «Я переношу все это весело, иначе бы вы плакали. Если же вы скажете, что лучше этому телу умереть, чем испытывать эту муку, я охотно сделаю это». На следующее утро он сказал своим подавленным ученикам, сидевшим возле его кровати: «Вы знаете, что я вижу? Я вижу, что Бог один стал всем. Люди и животные – только каркасы, покрытые кожей. Он двигает их головами и конечностями. Я вижу, что это сам Абсолют стал плахой, палачом, жертвой и жертвоприношением».

Таким образом он своим ученикам напоследок дал даршан. Окруженный своими учениками он вошел в махасамадхи и растворил свое сознание в Абсолюте 15 августа 1886 года».