Мир - проявление сознания. Размышления о глобальных процессах. Несостоятельность концептуального ума в описании Абсолюта. Стать танцем жизни. Естественное состояние.  Джняна-йога.

Читает монахиня: Ничего не существует вне пределов естественного состояния. Земля не является независимой от естественного состояния. Камень не является независимым от естественного состояния. Видения также не являются независимыми. Все является видением естественного состояния.

Когда Брахман переживается в нашем сознании, мы называем его естественное состояние (сахаджья), потому что ни в каком другом состоянии он не может быть пережит. Когда он переживается в аспекте ощущения, мы называем это бхава. Тем не менее это одно и то же. Можно сказать, это просто разные оттенки.

В начале нам кажется, что предметы существуют сами по себе, и только со временем мы начинаем понимать, что это не так. Что как наше собственное тело, так и внешние предметы есть часть великого состояния. Если мы подразумеваем под нашим умом это великое состояние, мы говорим, что мир творится сознанием. Мир вокруг нас есть наше сознание. Тогда, меняя свое сознание, мы изменяем судьбу, мир, себя и тело. В этом состоит смысл практики, чтобы непрерывно концентрировать сознание.

Читает монахиня: Естественное состояние подобно единичной точке. Естественное состояние подобно воздуху, по которому летают птицы. Никаких следов не остается. Если ты поймешь этот момент, ты достигаешь осознавания того, что естественное состояние является творцом всего, царем творцов.

Сначала, когда мы еще не раскрыли принцип естественного состояния, лучше представлять его немного внешним. Когда мы говорим «Брахман», это представляется очень великим, нам понятно тогда, и настраиваться на Брахман, когда же мы говорим естественное состояние, нам кажется, что мы должны какое-то состояние из себя породить. Если мы еще не поняли, нам трудно ориентироваться. Поэтому, когда мы в начале созерцаем, лучше представлять его как бы немного внешним, как нечто очень запредельное и настраиваться на него, порождая бхаву, пока эта бхава не станет частью нашего повседневного бытия.

Каждую секунду масса солнца возрастает на пятьдесят миллиардов тонн, ли на семь кубических километров. Это такие потрясающие грандиозные вещи. Если вы минуту просто поболтали о чем-либо, на солнце за это время триста миллиардов тонн прибавилось. Таким образом его масса растете с каждой секундой. Когда-нибудь оно станет гигантской тепловой печкой, которая поглотит все другие планеты, по расчетам астрономов, но в ближайшие десять миллионов лет этого не предвидится пока. Всякий раз, когда мы размышляем о глобальных процессах, у нас возникает чувство величия. Мы видим, что наш поверхностный, понятийный ум ничтожен по сравнению с глобальными процессами вселенной. И, размышляя над глобальными процессами вселенной, очень легко настраиваться на абсолютное сознание, на бхаву возвышенности, величия и запредельности, и затем – входить в естественное состояние. По сути, естественное состояние, то есть всегда поддерживать такой надмировой, надкосмический взгляд. Если вы мелочный, сиюминутый, суетный человек, мирской, вы, конечно, не можете этот взгляд поддерживать. Вас интересуют какие-то тривиальные банальности этого мира. Если же вы практик, вы всегда держите такой запредельный сверхвселенский взгляд. При этом, однако, вы не тонете в нем. Это не значит, что вы не можете заниматься какими-то вещами относительными, но все эти вещи подчинены этому надмировому взгляду. Таков принцип практики.

Как только вы вспоминаете о каких-либо глобальных процессах, времени, пространстве. Мгновенно сиюминутная обстановка должна обесцениться, то есть выглядеть более мелкой, более ничтожной и суетной, и ваш ум должен как бы остановится на некоторое время и придти в более великое состояние. И опытный практик это делает каждую секунду, и ему не надо вспоминать, сколько там тонн на солнце выросло…Он как бы уже привык к такому глобальному состоянию, он уже он него никак отвернуться не может, поскольку от него нельзя отвернуться, оно всегда существует. И он уже насыщается этой бхавой день и ночь, она его как бы питает. Со временем он привыкает к тому, что его ум как бы насыщается этой бхавой и становится таким же. Отрешение, все лучшие качества сами развиваются, когда вы правильно практикуете. На стадии, когда эго человека раскалывается в таком созерцании, если у него еще не было такого, говорят, что у него возникает мировая печаль по поводу тщетности мира, суетности своего «я», иллюзорности всех связей, отношений, когда он созерцает такое безграничное состояние, он видит, насколько все временно, что по сравнению с этим глобальным состоянием все это очень ничтожно. Но при этом йогин не впадает ни в замешательство, ни в отчаяние, наоборот, у него возникает великая радость, поскольку он получает огромный заряд от такого созерцания. Оно питает его и поддерживает во всех жизненных ситуациях. И вот такое состояние можно назвать верой, когда вы постоянно на него опираетесь.

Поэтому, когда говорят, что нам надо породить естественное состояние или войти в него, это тоже такая тавтология. Мы не можем его ни породить, ни войти в него. Оно существует и мы в нем уже находимся. Мы можем только осознать этот факт, обратиться к тому, что есть и всегда было. Брахман существовал до нашего рождения, до рождения всех живых существ, даже до рождения богов, до появления самых основ времени и пространства. Мы насыщаемся этой бхавой и наши человеческие проблемы уходят на второй план, все, что нас связывало, ограничивало, осознается как бессмысленное, как полностью несущественное, как иллюзорное, наше эгоистичное желание, цепляния, даже цепляния за себя. Мы просто видим нечто глобальное. и тогда меняется наше отношение к деятельности, к взаимоотношениям, к миру. Мы не прекращаем деятельности, взаимоотношений, потому что у нас есть карма, тело, и оно не может одеревенеть и застыть. Есть энергии, которые требуют своей циркуляции, движения. Смена взаимоотношений заключается в том, что мы это все теперь осуществляем в рамках практики игры, лилы. То есть любое другое восприятие взаимоотношений теперь невозможно, поскольку все уравнено, обесценено этим великим сознанием, соединено с этим великим сознанием, подчинено ему. И вне этого великого сознания что-либо признать, увлечься, опереться на него – это уже в принципе как бы для практика невозможно. Тем не менее он делает вид, что он как бы опирается, как бы признает, как бы увлекается, как бы погружается, поскольку даже все остальные мелочные состояния не отделены от этого глобального сознания. И он продолжает проявляться в относительном мире, осуществляя такое воссоединение. Потому что если он не осуществит такого воссоединения, его знание будет не полным. Стадия игры – это не стадия кармы, это стадия полностью свободная. То есть наш ум уже ничем не ограничивается. Можно сказать, мы проявляемся абсолютно свободно, беря в расчет те условия, в которых мы проявляемся, и гибко на них откликаемся.

Читает монахиня: Постижение без мыслей и без слов

Кто-то может сказать, что если это естественное состояние действительно существует, то оно должно где-то проявляться, но ничего не проявляется, следовательно, естественного состояния не существует. Оно никогда не оставляет следа в прошлом, настоящем или будущем. Но, хотя естественное состояние не проявляется, оно всегда здесь. Это осознавание невозможно охватить мыслями, его нельзя назвать или обозначить буквами.

Говорят, что оно настолько близко, что его трудно увидеть, настолько просто, что его сложно понять. Одного святого спросили: «Что есть природа Дхармы?» Он сидел, посмеивался, крутил головой и молчал. Его более настойчиво его ученики спросили: «Что есть природа Дхармы?». Тогда он надул щеки, выпучил глаза, упал на спину, оскалил зубы, начал кататься по полу. Потом вскочил, начал молиться, делать простирания, петь, танцевать, потом застыл, и, ни говорят ни слова, ушел. Как он ни пытался сказать что-либо, это у него не получилось. У него получилось как-то передать это действиями тела, поскольку абсолютная природа не может быть выражена словами. Тем не менее мы говорим и говорим, потому что слова на что-то намекают. Если не говорить вообще, то и намекнуть нельзя. Слова делают какие-то намеки.

Читает монахиня: Если ты попытаешься передать его с помощью каких-то звуков или знаков, ты не сможешь проникнуть в природу этого осознавания. Что бы ты ни делал, для того, чтобы исследовать или изучить это таким образом, ты всегда будешь напоминать немого, пробующего сахар на вкус: он может определить вкус, но описать этого не в состоянии.

Учитель не может описать этого словами, он может сказать: вот тебе практика – выполняй ходьбу с концентрацией на чувстве «Я». Сам его переживешь. Или он может сказать, что оно примерно вот такое. Тем не менее, вы сами на собственном опыте постигаете это. Еще это можно описать в отрицательных терминах: оно бесконечно, нет конца, что он непостижимо, что ум его не постигает. В позитивных терминах говорят, что оно чисто, незапятнываемо и совершенно, всегда и в любых обстоятельствах без усилия практики. Оно всенаполняюще всепроникающе.

Читает монахиня: Также и природу этого осознавания невозможно постичь мыслью ил познать с помощью слов. Если ты поймешь это, то ты достигнешь осознавания естественного состояния без посредства речи или мысли.

Практики часто увлекаются второстепенными вещами, их интересует события шестой расы, будет ли конец света в 2012 году, вступаем ли мы с созвездие Водолея или еще что-либо. Это все, что вокруг нынешного шаманизма витает. Шаманизм – это как бы самое первое состояние. Но это все концепции, это можно описать так или по-другому. На пути сутры практики часто увлекаются философией. Они рассуждают о различных видах пустоты, стадиях возникновения двенадцати условий, процессах взаимозависимости. Или, если ближе к Адвайте, о том, отлична душа от Абсолюта, или неотлична, или она отлична и неотлична одновременно. На пути тантры практики занимаются построением образов, визуализируя божества, мандалы отдельных от себя, занимаясь сложными визуализациями, мантрами и прочими вещами. Но все это относится к области концепций, к области ума, участвующего в двойственных переживаниях. Мы же говорим, что путь Ануттара-тантры – это прямое видение недвойственности, когда мы словно ракета пытаемся пронзить все эти концепции, не интересуясь ими. Пронзить концепции шаманизма, сутры, тантры и войти мгновенное состояние и утвердиться в нем, поскольку мы считаем, что все это занимает много времени, что все это очень громоздко и можно десять лет выполнять эти практики и не получить каких-то серьезных опытов постижения.

Говорят, что Вирупа двенадцать лет начитывал мантру на четках, занимаясь одной из практик визуализации. И когда не получил успеха, решил выбросить четки в отхожее место. Тогда ему явилась дакиня и сказала, что он все это время работал с концепциями, и почему бы ему теперь не поработать с тем, что за пределами концепций, вдруг он на этом пути получит успех.

Тем не менее, когда мы открываем естественное состояние, исконную пустотность, мы не должны отрицать концепции, отрицать образы, отрицать движения ума. Делать это значит, впадать в крайность, не признавать, что концепции и образы есть часть этого пустотного ума, значит, не проявлять свойства ума к проявлениям, к излучениям. Тогда мы снова, как бы возвращаясь назад, можем вернуть к образам и к концепциям. Но теперь все поменялось. Мы к ним как бы возвращаемся, ведя практику игры, мы знаем им цену и их Источник, и теперь никогда с ними не отождествлены. Мы ими пользуемся, как одеждой из шкафа: когда мы выходим, мы ее одеваем. Но то, где лежит наше сердце – это исконное состояние вне двойственности и вне концепций.

Читает монахиня: Естественное состояние не имеет существования, поскольку оно не материально. Естественное состояние не имеет существования, поскольку не имеет такой возможности устранить его. Оно не может ни существовать, ни не существовать. Также естественное состояние не находится ни вне существования и не существования.

Развивая эту тему, можно сказать, что но и находится и не находится, ни находится, ни не находится. Его можно описать с противоположных точек зрения и разных ракурсов, тем не менее даже это описание не сможет выразить его неоднозначные качества. Мы переживаем естественное состояние, когда наш понятийный ум сжимается и на поверхность выходит наше истинное «Я», наша другая природа. Когда мы практикуем и тренируемся, мы как бы учимся сжимать осознанно, прилагая силу воли, свой понятийный ум, применяя санкальпу, созерцая обнаженным осознаванием.

Когда на поверхность выходит наша исконная природа, тогда уже нет нужды в объяснениях. Мы просто находимся в ней.

Ум у йогина или обычного человека сжимается в различных ситуациях. Если не брать практику, то в ситуациях стресса, страха, в сновидении, при приеме наркотических или опьяняющих веществ, в момент вдохновения, вызываемого музыкальным произведением, видением чего-то прекрасного. Это все моменты, когда ветры входят в центральный канал самопроизвольно, в момент испуга, в момент размышления над парадоксальным изречением.

Когда же мы созерцаем санкальпу, мы приучаемся как бы постоянно понемногу сжимать понятийный ум, освобождая пространство для истинного «Я». Опытный практик не нуждается в сжимании ума, потому что он настроен на него и вывел его на первый план. И тогда поверхностный ум больше его не сильно заботит. Он уже видит, действует, откликается на ситуацию, исходя из не понятийного ума, а из истинного «Я». Допустим, не практик или не созерцатель легко теряется каких-либо непредвиденных ситуациях, необычной обстановке. Потому что ум быстро сжимается, а как жить без ума он не знает. Но истинный практик созерцатель в любой ситуации не позволяет себе потеряться, потому что он действует из глубинного центра, а центр сжать нельзя, его ничто не может сжать. Когда вы правильно созерцаете, вы обретаете глубокую уверенность, непоколебимую уверенность, в себе, в бытии, в сопричастности себя к бытию. Вы обретаете такой непоколебимый центр, который не может быть вообще ничем поколеблен. И тогда вы просто расслабляетесь, продолжая созерцать. И для вас события внешнего мира становятся подобными игре. Значит, мы должны, обнаружив этот центр, вывести его на передний план и научиться постоянно жить с ним. Тогда мы обретаем целостность, становимся очень гибкими, становимся очень прозрачными, текучими и легкими. Нас нельзя не ущемить, ни уязвить, ни заставить бояться, ни привести в замешательство. В принципе, это не возможно, потому что мы уподобляемся Атману, мы становимся такими же, как Атман, бесформенными, бесцветными, неосязаемыми, невидимыми. Тем не менее мы проникаем во все формы и все цвета.

Один человек как-то пригласил пожить к нему на квартиру. Я пришел к нему по его приглашению. Он ожидал, что я буду вести себя как гость там. А я начал вести себя там, как хозяин. Он очень удивился, а я сказал, что не чувствую себя гостем вообще нигде на земле, куда бы я ни пришел, я буду всегда как хозяин, потому что мне принадлежит все, как я могу быть гостем где-то? Это ты – гость. А он был в шоке от такого. Я сказал, что обладание квартирой и необладание – это все условности. Хозяин тот, кто находится в центре бытия, а тот, кто находится на периферии, будет все равно гость, будь он трижды министром или обладателем дворцов. Это именно такое глубокое переживание, когда вы чувствуете себя хозяином в любой ситуации. Не в том смысле, что вы владеете чем-то, а в том, что вы владеете собой. Вы всегда сопричастны бытию, оно вас принимает в любой ситуации. Ничто не может как-то поколебать вас, вы всегда чувствуете себя принятым, вы всегда на своем месте, в своем доме. Вы никак не можете быть вытянутыми из этого центра. Вы можете попасть в самые потрясающие обстоятельства, но из центра вы не можете выпасть. И действуя из центра, вы любые обстоятельства как бы покоряете или усмиряете так, чтобы они были благоприятны для вас.

И когда вы живете таким образом изо дня в день годами, для вас больше нет сансары. Какая может быть сансара, если под ногами – нирвана, наверху – нирвана, внутри – нирвана, по бокам нирвана? Вы непрерывно живете в непрерывном счастье, в непрерывном бесконечном блаженстве. И вы как бы действуете, и все становится как бы игрой, без мотивации, без привязанности, какая разница, что делать? Какая разница, какой будет результат? Какая разница, почему вы это делаете? Да не почему. Потому что вам хорошо на душе. Поют без мотивации, танцуют тоже просто так, если не на сцене, конечно. Это просто спонтанное излияние, манифестация вашей радости, творчества, просто вас переполняет энергия бытия, и вы ее выражаете. Когда вы чувствуете это подлинное служение, а когда вы этого не чувствуете, это просто тренировка в служении, проформа его. Мотивация – потому что есть виная, потому что сказал управляющий, потому что, если не делать, то прасада не будет, будет холодно. Все это как бы уже вторичные мотивации, а истинная мотивация - это мотивация без мотивации, просто игра, спонтанное излияние. Тогда автоматически вы обретаете очень творческое сознание, гибкость и находчивость без привязанности. У вас есть потрясающая ясность, как сделать любую вещь так, чтобы было на очень высоком уровне, но никогда нет привязанности этого. И тогда все события становятся как бы смазанными одним чем-то непрекращающимся праздником с утра до вечера. Вы этот праздник все больше углубляете, углубляете и все врастаете в него одним таким вечным танцем, кого бы вы из себя ни изображали. Потому что ваша душа поет, ваше сердце поет, иногда даже ваши ноги могут танцевать, потому что у вас такая переполняющая энергия, такая глубокая радость и ясность. А что делать, мотивации и прочее – это все отходит на второй план. Вы принимаете какие-то игры этого мира, интегрируетесь с ними и гибко откликаетесь. Ни цепляний, ни планов, это жизнь без надежд, жизнь без планов. Так, словно вы умерли вчера вечером перед засыпанием, а родились утром сегодня. И все заново. Каждую секунду. Словно каждый день – по одной жизни. Это предельная поглощенность бытием.